Правитель Пустоты. Цветок пустыни (СИ)

В этот момент Лантея зашевелилась, выныривая из объятий сна. Аш моментально спрятал дневник в сложенном одеяле и принялся упаковывать его в дорожные сумки. Девушка не успела заметить смущение своего спутника.

Время до вечера пролетело быстро. Лантее пришлось отпустить почти всех кур и кроликов, которых держала в сарае тетя. Паре птиц она открутила головы, ощипала и принесла к ужину. Аш обжарил для себя курицу в печи, а вот хетай-ра ела мясо сырым. После приема пищи девушка выгнала Ашарха из дома: она должна была провести похоронные обряды.

Профессор сел на лавку у дома, подставив лицо легкому ветру. Голова его гудела от неожиданных мыслей. О найденном дневнике Аш не сказал ни слова за ужином, он надеялся на днях перечитать некоторые страницы еще раз, чтобы осмыслить все, что ему удалось отыскать. Но даже та информация, которую он узнал, изменила его отношение к Лантее. Он стал опасаться того, что по прибытии в пустыни он окажется заложником хетай-ра и марионеткой в ее политических играх. А такие дела часто несли за собой угрозу внезапной смерти от яда или ножа под ребро. Правителям обычно не нравилось, когда их сила не воспринималась всерьез.

Когда девушка закончила и тоже вышла подышать свежим воздухом, то лицо ее было похоже на маску. Через пару минут молчания она предложила Ашу помыться перед дорогой, так как подобный шанс предоставился бы им еще нескоро. В сарае стояла большая деревянная бадья, куда они вдвоем натаскали нагретой воды. Преподаватель первым окунулся в горячую ванну. Определенно, это было именно то, чего ему не хватало все дни их путешествия. Голова сразу стала легкой и чистой, а дурные мысли исчезли без следа, оставляя лишь приятную слабость во всем теле. Он почти час отмокал в бадье, стараясь отвлечься от невеселых мыслей.

После купания профессор, обернувшись в простыню, остался сидеть на крыльце дома. Ему не хотелось одному находиться в маленькой комнате, где за занавесью лежало тело умершей. А на улице стоял приятный вечер, наполненный запахами уходящего лета — горечью луговых трав и терпким ароматом дикой яблони. Чистое распаренное тело остывало, обдуваемое свежим ветром. И в эту минуту Аш поймал себя на мысли, что он рад, как все сложилось. Еще никогда жизнь не казалась ему такой насыщенной. Каждый день приносил с собой новые знакомства, открытия или уроки. Да, несправедливость властвовала по всех уголках Залмар-Афи, но мужчина ценил те крупинки человеческой доброты, что он находил в окружающей его действительности.

Он сидел долго. Лантея уже успела наполнить себе бадью и помыться. Из сарая она вышла укутанная в простыню, как и ее спутник, и села на ступеньки рядом. На мгновение профессор залюбовался белизной ее кожи, напоминающей мрамор. Краска совершенно сошла с волос девушки, полностью обнажив седину. Теперь это была та самобытная красота, какой обладала кувшинка, распускающая белоснежные лепестки на темной поверхности озера.

— Я хотела поблагодарить тебя, — нарушила молчание хетай-ра.

— За что?

— За то, что посоветовал тогда не вступаться за погорельцев в Зинагаре. Я слишком поздно поняла, насколько ты был прав.

— Я рад, что ты вовремя ушла с площади. Действительно рад, Тея, — мягко произнес профессор.

— И еще за то, что согласился на мое предложение пойти в пустыни. Хотя оно и выглядело тогда сумас…сумаб…суброд… Тьма!

— Сумасбродным? — подсказал Ашарх, скрывая легкую улыбку. — Оно и сейчас таким выглядит.

— Знаю, — Лантея тяжело вздохнула. — Но больше всего я благодарна тебе за то, что помог мне сегодня ночью. Если бы я оказалась одна рядом с тетей в эти часы, то, наверное, сошла бы с ума от отчаяния. Она была моим самым близким созданием.

— Неужели у тебя на родине не осталось родителей, братьев или каких-нибудь друзей? — ненавязчиво спросил профессор, срывая травинку и засовывая ее себе в рот.

Ашарх сочувствовал Лантее: он видел, что смерть Чият далась ей очень нелегко. Но гнойный нарыв лжи, который зрел с момента их встречи в Италане, необходимо было вскрыть. Если хетай-ра бы соврала своему спутнику даже в такой мелочи, как наличие матери и сестры, то профессор намеревался сразу же вывести ее на чистую воду с помощью дневника.

— В Бархане, откуда я родом, живет моя семья, — после небольшой паузы начала говорить девушка. — Мать, отец и сестра с братом. Но ни с кем из них я никогда не была так близка по духу и видению мира, как с Чият.

Преподаватель перекатил языком травинку во рту, чувствуя, как Лантее тяжело говорить истину. Она наматывала на палец прядь еще влажных волос: Аш давно понял, что хетай-ра делала это исключительно в моменты наивысшего напряжения.

— С отцом и братом я практически не пересекалась в Бархане, — продолжила девушка. — Нашим мужчинам не позволяют воспитывать детей, этим всегда занимаются лишь матери. Поэтому отца я впервые увидела уже взрослой, и мы всегда придерживались с ним лишь формального, вежливого общения. Как предписывают наши традиции.

— А брату тоже нельзя было с тобой нормально говорить?