Правители эпохи эллинизма

В то время как Антиох вынашивал план похода против Египта, он был встревожен дурными вестями из Малой Азии. Его двоюродный брат Ахей провозгласил себя в Анатолии независимым правителем и установил связи с Египтом. В этот момент Антиох добился первых значительных успехов в войне с Египтом: с помощью предательства в руки селевкидского царя попала морская крепость Селевкия в Пиерии — птолемеевский анклав в районе Северной Сирии. Впрочем, после взятия этого важного портового города Антиох выказал большую умеренность: свободному населению (числом будто бы до 60 тыс.) он гарантировал личную безопасность, вернул бежавших из города горожан и возвратил им их имущество.

В это время произошло событие, которого никто не мог ожидать и которое превзошло самые невероятные надежды царя: птолемеевский генерал-губернатор Сирии и Финикии Феодот дал знать царю Антиоху, что он готов передать ему портовые города Птолемаиду и Тир. Феодот считал, что его суверен недостаточно его ценит, и потому принял решение перейти на другую сторону. Антиох, Однако, не воспользовался должным образом этим обстоятельством, напротив, когда речь зашла о том, чтобы развивать наступление до самых границ Египта, он обнаружил недостаточную решимость. Его противник, царь Птолемей IV, был настолько слаб, что Антиох, безусловно, мог добиться полного успеха.

Равным образом оказалось, что и на дипломатическом поприще Антиох не был в состоянии противостоять продуманной и хитрой политике первого министра Птолемея IV Сосибия. Между Селевкией в Пиерии, которую Антиох избрал своей главной квартирой, и Александрией шел оживленный обмен посольствами, причем Антиох неоднократно ссылался на то, что Южная Сирия была предоставлена по решению диадохов его предку Селевку I. Впрочем, Антиох использовал историческую аргументацию и в более позднее время, особенно при переговорах с римлянами (см. ниже, с. 238). Возможно, оба монарха пришли бы к какому-нибудь компромиссу, однако, так как Птолемей IV пожелал включить в договор также и малоазийского правителя Ахея, Антиох решил, что на это условие он никак не может согласиться, если не хочет навсегда отказаться от притязаний на анатолийские области Селевкидов.

По истечении четырехмесячного перемирия борьба за Келесирию возобновилась. Селевкидский царь снова сумел добиться значительных успехов. Несколько высших офицеров из противного лагеря перешли на его сторону и среди них — Птолемей, сын Фрасея, назначенный позднее Антиохом генерал-губернатором в Келесирии и Финикии. Весной 218 г. война возобновилась. Антиох, перезимовавший в Птолемаиде, двинулся со своим войском на юг, и у Рафии (Телль-Рифах) состоялось решающее сражение (217 г. до н. э.).

Оба войска под личным командованием своих царей в течение пяти дней стояли друг против друга, затем они выстроились в боевом порядке. Мы располагаем об этом весьма подробным рассказом Полибия, в котором отражена также расстановка сил [V, 82]. Оба эллинистических государства мобилизовали для этого столкновения цвет своего войска. Это произошло в то самое время, когда на западе Средиземноморья, в Италии, столкнулись лицом к лицу пунийцы и римляне, причем первыми командовал Ганнибал (битва при Тразименском озере, 217 г.).

Ядро войска составляли как на селевкидской стороне, так и на птолемеевской вооруженные по македонскому образцу фаланги пехотинцев; к этому добавлялись многочисленные отряды наемников и на обеих сторонах — большое количество слонов. Птолемей IV ввел в бой в общей сложности 73 слона, Антиох — всего 60, но меньшее количество слонов у селевкидского царя более или менее компенсировалось лучшими боевыми качествами индийских слонов по сравнению с африканскими. Помимо этого, на обеих сторонах воевали критские наемники, пользовавшиеся славой отличных пращников и лучников.

Исход битвы при Рафии принес Антиоху страшное разочарование. Правда, на правом фланге он добился существенного превосходства над египтянами, но оно было утрачено, как только центр египетского войска под личным водительством Птолемея IV перешел в решительное наступление и погнал перед собой войска царя Антиоха.

Полибий, называющий Антиоха «юным и неопытным» [V, 85, 11], возлагает вину за поражение в первую очередь на самого царя. Судьбу сражения, как было сказано, решила фаланга Птолемея, в которой особенно отличились коренные египтяне. Они здесь впервые появляются как важная составная часть птолемеевского войска. Неужели, однако, египетский царь не был в состоянии мобилизовать достаточное количество македонян и наемников? Этого мы не знаем, но в одном можно быть уверенным: эта победа сильно повысила самосознание египтян.

Потери Антиоха были очень велики. Он недосчитался почти 10 тыс. пехотинцев и более 3 тыс. всадников, тогда как египтяне потеряли якобы всего лишь 1500 пехотинцев и примерно 700 всадников. Однако к сообщениям о потерях египтян следует отнестись с известной осторожностью, поскольку они явно происходят из дружественного Птолемею источника и потому не могут быть абсолютно достоверными.