Правители эпохи эллинизма

Па обратном пути в Пергам на царя в Дельфах было совершено покушение, едва не стоившее ему жизни. Убийцы скатили на него с высоты два огромных камня, которые попали в царя, один — в голову, а другой — в плечо. Многочисленные друзья и сопровождающие бросились бежать, и лишь этолиец Папталеонт позаботился о раненом. Хотя царь не был мертв, но надежд, что он останется в живых, было мало. На следующий день его на корабле перевезли в Коринф, а оттуда на Эгину, но к нему никого не допускали, и потому в Малой Азии распространился слух, что он скончался.

Брат Эвмена Аттал, как и многие другие, поверил этим слухам. Вместе со Стратоникой, супругой Эвмена, и комендантом пергамского акрополя он обсудил создавшееся положение — ведь он считался бесспорным наследником старшего брата. Ситуация в Пергаме была неясной, никто не знал, что теперь произойдет. Античные источники (Диодор и Плутарх) рассказывают, что Аттал женился на царице Стратонике и что он возложил на себя знак царского достоинства — диадему. Эти сведения не являются чем-то невероятным, а инициатива Аттала кажется вполне достоверной. Передают, далее, что Эвмен по возвращении в Пергам упрекнул брата в чрезмерной поспешности, но свое отношение к нему не изменил. Само собой разумеется, что этот вновь заключенный брак был аннулирован, и Стратоника во второй раз стала женой Эвмена II.

Кое-кто из современных исследователей считает возможным заключить на основании надписи, найденной в Херсонесе Фракийском, что Эвмена II успели тогда даже обожествить^{77}, по это предположение ошибочное. До этого места история с принятием власти Атталом производит впечатление вполне достоверной, равным образом не вызывает сомнения заключение брака между ним и Стратоникой. Иначе обстоит дело со слухом, что в этом, по всей видимости, лишь очень кратковременном браке с Атталом Стратоника зачала сына — впоследствии Аттала III, который был последним пергамским царем. Позднее Эвмен II недвусмысленно признал этого сына своим. Однако если считаться с упомянутым, пусть даже очень недолгим, браком Стратоники и Аттала, то отцовство в данном случае никогда, пожалуй, не будет установлено с точностью.

Современному историку отказано в возможности проникнуть в тайны семейной истории Атталидов. Впрочем, Бенедикт Низе справедливо заметил^{78}, что об этом событии не следует судить в соответствии с нашими современными представлениями. Люди древнего мира, и прежде всего цари, могли придерживаться здесь совсем иных взглядов. Династические браки заключались не по любви — в основном они служили продолжению царского рода, и забота о наследнике непрестанно побуждала эллинистических царей подыскивать себе других женщин, если нельзя было ждать потомства от царицы. Сохранение династии стояло выше всех других соображений, а вспышка открытых разногласий в Пергаме могла бы оказаться пагубной для правящего дома, поскольку никто не мог знать, во что они выльются. Это, несомненно, и было причиной, почему Эвмен вскоре помирился со своим братом. А благодаря признанию Эвменом новорожденного сына — позднейшего Аттала III — будущее династии казалось обеспеченным. То, что этот Аттал окажется изменчивой натурой и личностью, недостойной восседать на троне, — это ни Эвмен II, ни его брат Аттал не могли ни знать, ни предвидеть. Как известно, при Аттале III Пергамское государство было предназначено по завещанию римлянам (133 г.), которые, однако, смогли вступить во владение им лишь после длительного противоборства с Аристоником, якобы незаконнорожденным сыном Эвмена II.