Правители эпохи эллинизма

Сражение при Ипсе было одним из тех, которые определяли дальнейшую судьбу древнего мира. Рассыпалась в прах мечта о единой империи, которую вынашивали Антигон и Деметрий; доказали свое превосходство силы партикуляризма, нашедшие воплощение в Лисимахе и Селевке, будущее отныне должны были определять лишь компактные территориальные государства. Что мог предпринять Деметрий? Ему было 36 или, самое большее, 37 лет, он был полон планов, которые были сведены на нет неудачным исходом сражения. Куда ему было податься? В Малой Азии ему нечего было больше делать, ибо она попала в качестве военной добычи во владение фракийского царя Лисимаха. Остальные сатрапии Антигона достались Селевку, возвысившемуся таким образом до положения державного владыки в Передней Азии. Южную Сирию (Келесирию) занял Птолемей I, не испытывавший ни малейшего желания возвратить ее обратно, несмотря на то что нарушал тем самым заключенные союзниками соглашения. Но допустить, что Деметрий смирился с этим положением, означало бы явную недооценку его жизнеппой энергии. Правда, в последующие годы он оставался без сколько-нибудь значительного сухопутного базиса — ив этом заключалось принципиальное отличие его положения от положения остальных диадохов, — однако обстоятельство это скорее усилило, нежели уменьшило активность Деметрия. То, что ему удалось спасти при крушении отцовской державы, ограничивалось в основном островами Эгеиды, важный во всех отношениях Кипром, затем на малоазийском побережье за ним остались помимо других городов Милет и Эфес и, наконец, в Финикии — влиятельные метрополии Тир и Сидон. Афиняне, которые всего несколько лет назад принимали Деметрия с беспредельным восторгом (см. выше, с. 93), теперь закрыли перед ним гавани и городские ворота, а его супругу Деидамию выпроводили с почетным эскортом за пределы страны, в Мегары.

Однако у Деметрия оставался еще Коринф. Самым же большим его богатством был флот: он делал его все еще желанным союзником для других диадохов, в особенности для Селевка, который очень немногого мог добиться на море, поскольку важнейшие гавани Финикии находились во владении его конкурента. Оба царя встретились в маленьком северосирийском портовом городе Россе, у морского залива близ Исса. Здесь с истинно восточным великолепием была отпразднована свадьба Селевка с дочерью Деметрия Стратоникой (299/298 г.). Это был типичный политический брак, ибо оба — и тесть и зять — были разобщены, но оба не были заинтересованы в том, чтобы Южная Сирия оставалась в руках Птолемея. Однако в этой ситуации на первых порах ничего нельзя было изменить.

Другие времена наступили также в Греции и Македонии. Смерть Кассандра (по-видимому, в 298 г.) означала здесь перелом. В Афинах тираном сделался Лахар, нашедший поддержку у македонян. С этим, однако, не пожелал мириться Деметрий — ведь недаром у него был сильный флот. Афины и с моря, и с суши были отрезаны им от внешнего мира. Все же на этот раз афиняне держались до последней возможности, а Лахар проявил себя вполне достойным противником. Однако, когда надежда на помощь извне исчезла, — ибо флот Птолемея I был отброшен Деметрием, — дело Лахара было проиграно: он бросил своих соотечественников на произвол судьбы и скрылся в Беотию.

Капитуляция Афин в 295 г. означала для Деметрия сильное материальное и политическое укрепление власти. Правда, Афины в политическом отношении уже давно не были тем, чем они являлись до морской битвы у Аморгоса (322 г.), но для греков они все еще оставались их духовной столицей. Деметрий сумел воспользоваться этим выгодным моментом: он провозгласил отмену диктатуры (под этим подразумевалось изгнание Лахара) и восстановление демократии. Афиняне снова восхищались Деметрием, они даже выразили готовность предоставить в его распоряжение крепость Мунихию и гавань Пирей, ибо лишь тот, кто господствовал над этими двумя пунктами, с полным правом мог рассматриваться как хозяин Афин.

Однако в бьющую через край радость попала капля горечи: Деметрий охотно подчинил бы теперь своей власти также и Спарту, по эта попытка полностью провалилась — спартанцы даже нанесли отступающему войску Деметрия значительные потери (295 г.); к этой добавились и другие неудачи. На Кипре господству Деметрия положило конец вторжение Птолемея I, а на западной оконечности Анатолии владения Деметрия перешли под власть Лисимаха, причем особенно болезненной была потеря Милета, поскольку этот город был важным торговым центром. Теперь он должен был подчиниться фракийскому царю Лисимаху.