Правители России. XX век

— Да, это хорошо, это пахнет революцией, — подхватывает Ленин. — Нужно, чтобы название говорило о том. что министры — уполномоченные революционного народа. И ведь именно так называли министров после Великой французской революции.

— А правительство нужно назвать «Совет народных комиссаров», — тут же подключается Каменев.

— Да-да, согласен, — одобряет Ленин. — Это будет коллегия представителей профессиональных комиссий, ведающих решением важнейших вопросов по различным отраслям государственной жизни. Именно коллегия таких представителей.

— Теперь надо бы перейти к составлению поименного списка членов будущего правительства, которое должно стать подлинным представительством всех ведущих социалистических сил, — деловито оглядев соратников, настаивает Каменев. — Вначале, естественно, условимся о кандидатуре главы правительства.

— Убежден, что самая подходящая фигура на этот пост — конечно же, товарищ Троцкий, — быстро реагирует Ленин, — особенно учитывая его роль в нынешнем вооруженном восстании.

— Категорически не согласен, — откликается Троцкий. — Могу выдвинуть миллион возражений. Вот хотя бы одно: все только и будут говорить, что у главы правительства — та самая национальность. Зачем вам бесконечные разговоры о еврействе Председателя Совета Народных Комиссаров?!

— Ну это вы, голубчик, напрасно, — парирует Ленин, — ей-богу, напрасно.

Наступает неловкое молчание. Троцкий размеренно барабанит пальцем по столу. Каменев артистично выжидает паузу и вновь оживляется:

— Примем сказанное к сведению. Думаю, вопрос о кандидатуре на ноет главы правительства для пас все-таки ясен? Это — Владимир Ильич. Возражений, полагаю, не будет?

Собравшиеся одобрительно галдят. Ленин не громко, как бы про себя, возражает со сдержанной рассудительностью:

— Товарищи, я должен сосредоточиться на работе в ЦК. Это — моя главная забота. Поймите же наконец.

Каменев, обведя всех напряженным взглядом, настойчиво повторяет:

— Для нас вопрос о кандидатуре премьера ясен. Высшие цели революции диктуют необходимость видеть на этом посту Владимира Ильича. О полном согласии все уже заявили. Прошу Милютина зафиксировать это на бумаге.

Милютин, добровольно взявший на себя обязанности секретаря заседания ЦК, дисциплинированно кивает головой и быстро записывает на оказавшемся под рукой листке чистой бумаги фамилию «Ленин» и пояснение «председатель Совета Народных Комиссаров».

Каменев, уловив некоторую внутреннюю растерянность Ленина, который, видимо, не планировал занимать пост главы правительства, продолжает вести дальнейшее обсуждение:

— Теперь о других народных комиссарах. Их у нас должно быть человек, кажется…тринадцать. Впрочем, давайте вначале определим, посты каких народных комиссаров мы введем. Я мог ошибаться в своих подсчетах. Прошу перечислять.

Каменев, загибая пальцы, старательно повторяет выкрикиваемые присутствующими названия постов будущих наркомов. Наконец, он с удовлетворенной улыбкой обводит всех взглядом и победно констатирует:

— Ну вот, видите, действительно получается тринадцать.

Его однако осекает Троцкий:

— Одно уточнение. Я полагаю, что поначалу нецелесообразно вводить пост военного наркома, а стоило бы образовать комитет по военным и морским делам хотя бы из трех человек.

Сталин вопросительно морщит лоб, потом хлопает себя ладонью по коленке, но продолжает молчать, не выказывая вслух свое несогласие.

Троцкий, не обращая внимания на резкий жест Сталина, обосновывает свою мысль:

— Создавая такой триумвират, мы усилим этим военное ведомство. А по всему по этому в Совет народных комиссаров, помимо председателя, должно войти еще не тринадцать, а пятнадцать человек.

Сталин, наконец, не выдерживает и насмешливо восклицает:

— Вот и избавились от злополучного числа «тринадцать». Воистину — «марксистский», прямо-таки «научный» подход! Поздравляю!

Троцкий ответить не успевает: дверь распахивается и в нее заглядывает матрос из охраны:

— К вам пришла для переговоров делегация партии социалистов-революционеров. Прикажете впустить?

— Приглашайте товарищей, — откликается Ленин.

В комнату неторопливо заходят лидеры левых эсеров: Камков, Карелин, Колегаев. Сделав несколько шагов, они церемонно останавливаются у стола. Смилга и Милютин шумно пододвигают стулья. Гости неспешно рассаживаются. Самый молодой из пришедших — 26-летний Владимир Карелин — бесстрастным голосом обращается к лидерам большевиков:

— От имени нашего ЦК мы уполномочены спросить у вас, что вы собираетесь делать дальше? Просим разъяснений.

— Извольте, — быстро отвечает Ленин. — Для нас вопрос решен: мы передаем потерянную Керенским власть съезду Советов, а то, что она потеряна буржуазией и ее приспешниками, уже не вызывает сомнений. Мы готовы составить правительство из членов нашей партии. Мы не возражаем предоставить и вам несколько мест в правительстве, если вы безоговорочно поддержите нас и разделите нашу ответственность перед историей.

Камков, переглянувшись с соратниками, тут же отвечает: