Правители России. XX век

После вынужденного выступления Горбачева дискуссия на Съезде возобновилась с новой силой. На трибуне появился инженер-конструктор из города Апатиты депутат А. М. Оболенский, который обратился к Съезду с заявлением о выдвижении своей кандидатуры на пост председателя Верховного Совета СССР. Несколько депутатов, включая А. Л. Собчака, высказались за включение фамилии Оболенского в избирательный бюллетень. Было проведено голосование, но большинством голосов это предложение было отклонено.

А дальше Михаила Сергеевича ждал серьезный «сюрприз»: депутат Г. Э. Бурбулис обнародовал с трибуны наказ избирателей Съезду рекомендовать на пост председателя Верховного Совета СССР Бориса Николаевича Ельцина.

Нельзя сказать, что до этого момента речь еще не шла о ельцинской кандидатуре. Отнюдь нет. Выступавший в дискуссии вторым депутат В. Л. Яворивский заявил, что «украинская делегация за Горбачева, но все-таки будем в уме держать Ельцина». Вскоре после этого последовало уже четкое предложение депутата Б. А. Бирюкова выдвинуть на пост Председателя Верховного Совета Б. Н. Ельцина. Однако оно как бы затерялось в потоке депутатских выступлений и не получило острого продолжения. Теперь же полемика разгорелась: о включении альтернативной Горбачеву кандидатуры в бюллетень для тайного голосования ожесточенно дискутировали депутат за депутатом.

Напряжение возросло до критической отметки, и тут на трибуне появился сам Ельцин. Он заявил, что в дайной ситуации не может не считаться с решениями XIX партконференции о целесообразности совмещения должностей и с решениями майского Пленума ЦК. Выступление закончил словами, пусть и туманными, но включающими все же конкретную позицию: «Конечно, я мог бы, работая серьезно и признавая перестройку, согласиться на какое-то предложение, если таковое будет выдвинуто. Но сейчас я беру самоотвод».

В итоге в бюллетень была включена лишь одна фамилия Горбачева. Сам он, разумеется, хорошо понимал, что рассчитывать на «стопроцентное» голосование за его кандидатуру не приходится. Учитывал он также, что известный правозащитник А. Д. Сахаров только что заявил с трибуны съезда: «Поддержка кандидатуры Горбачева сегодня носит условный характер… В сложившихся условиях я не считаю возможным принимать участие в выборах». У Сахарова наверняка будут и последователи.

Но каков реальный расклад сил? Представить это заранее было невозможно.

Результаты тайного голосования были оглашены после перерыва: за Горбачева подано 2 123 голоса, против — 87. По итогам голосования было принято постановление об избрании Михаила Сергеевича Председателем Верховного Совета СССР.

После этого Горбачев выступил с кратким заявлением. Суть его наиболее рельефно была выражена в таких его словах: «Я расцениваю итоги голосования и ваше доверие, которое вы сегодня мне оказали, как поддержку того дела, которое мы делаем. И это огромный стимул для того, чтобы более уверенно идти вперед».

Казалось бы, Горбачев должен был быть во всех отношениях удовлетворен происшедшим: голосование как будто бы свидетельствовало о полном торжестве идей перестройки. По, может быть, именно тогда он остро почувствовал, что его лидерство имеет зыбкую базу: ему пришлось учиться лавировать между интересами, стремлениями, позициями. Он стал складываться как лавирующий лидер, у которого шанс соскользнуть с политической горизонтали тем больше, чем больше ему приходится лавировать. Дальнейший ход событий это подтвердит.

…История введения в Советском Союзе поста президента органично переплелась с одной из последних страниц политической биографии М. С. Горбачева как общесоюзного лидера. Этот пост вводился под Горбачева и явился, если так можно выразиться, знаковым: его учреждение ознаменовало крупные преобразования в политической системе, связанные, прежде всего, с отказом от конституционного признания руководящей роли КПСС в стране.

По замыслу отцов перестройки введение президентского поста должно было стать одним из ключевых этапов в создании правового государства. Но дело было не только в этом. Введение в стране института президентства позволяло Горбачеву основательнее приобщиться к западной модели государственного устройства, ощущать себя своим в элитарном клубе мировых лидеров.

Бывший Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков вспоминал: «Решение о президентском правлении созрело так срочно, что решили пойти на созыв внеочередного съезда. Я такой срочности не понимал, так как после Второго Съезда народных депутатов, где этот вопрос даже не обсуждался, прошло лишь два с половиной месяца».

Бурная полемика о введении поста президента развернулась в феврале 1990 года. Тогда на открывшейся 14 февраля третьей сессии Верховного Совета СССР при обсуждении круга вопросов, которые предстояло рассмотреть, стало активно дебатироваться предложение о созыве внеочередного Съезда народных депутатов, посвященного введению института президентства. Газеты сообщали, что некоторые депутаты восприняли это предложение «неоднозначно».