Правители тьмы

Майор Спинелло посмотрел на приближающегося альгарвейского врача со всей теплотой, с какой искалеченный лось смотрит на волка. Врач либо не заметил, либо привык к таким взглядам выздоравливающих солдат. "Доброе утро", - весело сказал он. "Как у нас сегодня дела?"

"Я не имею о вас ни малейшего представления, добрый мой сэр", - ответил Спинелло - как и многие альгарвейцы, он был склонен к экстравагантным полетам словоблудия. "Что касается меня, я никогда не был лучше за все дни моего рождения. Когда ты предлагаешь отпустить меня, чтобы я мог вернуться к борьбе с проклятыми ункерлантцами?"

Он говорил то же самое в течение нескольких недель. Сначала маги-целители игнорировали его. Затем его передали простым врачам… которые также игнорировали его. Этот сказал: "Что ж, посмотрим, что мы увидим". Он прижал слуховую трубку к правой стороне груди Спинелло. "Не будете ли вы так любезны кашлянуть для меня ...?"

Сделав глубокий вдох, Спинелло закашлялся. Кроме того, у него была альгарвейская склонность к переигрыванию; с той энергией, которую он вкладывал в свой кашель, он, возможно, был при смерти от чахотки. "Ну вот, ты шарлатан", - сказал он, когда прекратился мучительный спазм. "Это тебя удовлетворяет?"

Возможно, к счастью для него, врача было труднее оскорбить, чем большинство его соотечественников. Вместо того, чтобы разозлиться - или вместо того, чтобы продолжить разговор через несколько секунд, как могли бы сделать некоторые, - парень просто спросил: "Это больно?"

"Нет. Ни капельки". Спинелло солгал без колебаний. Он получил снайперский луч в грудь - силы выше, снайперский луч прямо в грудь - внизу, в Зулингене. У него было чувство, что ему будет больно долгие годы, если не всю оставшуюся жизнь. Учитывая это, он мог - он должен был - справиться с болью.

"Я слушал вас", - сказал врач. "Чтобы вы знали, я вам не верю, ни единому слову из этого".

"Чтобы ты знал, сэр, меня не волнует, во что ты веришь". Спинелло спрыгнул с больничной койки, на которой он сидел, и свирепо посмотрел на врача. Ему приходилось смотреть себе под нос, а не вниз, потому что доктор был выше его на несколько дюймов: он был похож на бантамского петуха, но силен для своего роста и очень быстр. У него также была мощная воля; под его пристальным взглядом врач отступил на шаг, прежде чем успокоиться. Мягким и угрожающим голосом Спинелло потребовал: "Вы выпишете мне сертификат, который гарантирует, что я в состоянии вернуться к службе?"

К его удивлению, врач сказал: "Да". Он полез в папку, которую положил на кровать, и вытащил распечатанный бланк. "На самом деле, я заполнил его полностью, кроме подписи". Он достал ручку и запечатанную бутылочку чернил из нагрудного кармана своей туники, обмакнул ручку в чернила и нацарапал что-то, что могло быть его именем или в равной степени могло быть ругательством на демотическом дьендьосском. Затем он вручил Спинелло заполненный бланк. "Это позволит вам вернуться к исполнению обязанностей, майор. Это не гарантирует, что вы подходите, потому что вы не подходите. Но королевство нуждается в вас, и вы вряд ли упадете замертво при первом резком дуновении ветра. Силы свыше хранят вас в безопасности. Он поклонился.

И Спинелло поклонился в ответ, более низко, чем врач. Это была необычайная вежливость; как граф, он, несомненно, превосходил по рангу другого человека, который должен был быть всего лишь простолюдином. Но врач дал ему то, чего он хотел больше всего на свете. Он снова поклонился. "Я у вас в долгу, сэр".

Со вздохом врач сказал: "Почему человек должен так страстно желать очертя голову броситься навстречу опасности, всегда было выше моего понимания".

"Ты сам сказал: я нужен Алгарве", - ответил Спинелло. "Теперь скажи мне сразу: это правда, что последним из наших храбрых парней пришлось сдаться в Зулингене?"

"Это правда", - мрачно сказал врач. "Кристалломанты ни до кого там не могут дотянуться, а ункерлантцы до хрипоты кричат о победе. Ни слова о цене, которую мы заставили их заплатить ".

Спинелло выругался. Альгарвейцы пробились в Сулинген прошлым летом - пробились в него и больше никогда оттуда не пробивались. К югу за рекой Волтер лежали холмы Мамминг, полные киновари, из-за которой драконий огонь горел так жарко и неистово. Взять Зулинген, взять штурмом Вольтер, захватить шахты в горах - все это казалось таким простым.

Так бы и было, если бы ункерлантцы не сражались, как демоны, за каждую улицу, за каждую мануфактуру, за каждый этаж каждого жилого дома. И теперь, хотя люди Свеммеля, как сказал врач, наверняка заплатили высокую цену, альгарвейская армия исчезла, исчезла, как будто ее никогда и не было.

"Я надеюсь, что они снова отправят меня на запад в отчаянной спешке", - сказал Спинелло, и врач закатил глаза. Спинелло указал на шкаф в дальнем конце комнаты. "Меня тошнит от этих проклятых больничных белых халатов. Моя униформа там?"