Правительница Д'Хары (СИ)

Чума была другой. Отличалась по симптомам, по вызываемой боли, по происхождению, по лечению. Сейчас Никки поняла, что отличалась она и по своему характеру. Чума была бесформенной и обволакивающей, но при этом способной глубоко укорениться в организме, так же, как многовековой дуб пускает корни в почву, охватывая все большую и большую ее площадь.

Никки попыталась пройти дальше, но вдруг ее что-то остановило. Как тонкий лед отделяет водную толщу, так этот барьер отделял саму болезнь от ее магии. Она попробовала усилить напор, постепенно нажимая на этот барьер еще сильнее, опасаясь лишь того, что было за ним: смерть или жизнь этой девушки.

Внутренний барьер не поддавался, но колдунья чувствовала, что у нее хватит сил, чтобы преодолеть его. Это было смутное ощущение, скорее предположение, но Никки положилась на него. Она никогда раньше не сталкивала с подобным, поэтому могла действовать, полагаясь лишь на свои собственные ощущения.

Все более сильный поток магии начал проходить через руки Никки, и с каждым мгновением она прикладывала все большие усилия, чтобы сломить его.

В момент он распался. Вся сила, скрытая в этой болезни, вырвалась вперед, попадая ровно в силки магии Никки.

Давление и боль чужой личности покинули колдунью, когда она почувствовала, что чума ушла. Она медленно, нерешительно открыла глаза.

Рыжеволосая слегка улыбнулась, все еще слабо, но теперь с оттенком какого-то другого чувства, плескавшегося в ее глазах. Колдунья не смогла понять, что это было: величайшая радость или величайшая скорбь.

Никки поднесла ее руку к глазам, отмечая, что кончики ее пальцев уже не были черными. Она облегченно улыбнулась, так, как не улыбалась уже давно.

— Спасибо за то, что попыталась.

Попыталась. Слово ударило в мозг Никки подобно удару молнии, и ее улыбка распалась на мелкие осколки, когда она поняла, что именно за выражение было у молодых живых глаз тогда, когда губы произнесли эти слова.

Это не была радость.

Жизнь ушла из тела спустя мгновение после сказанных слов, унося за собой и звук ее прерывистого дыхания.

***

Ричард протиснулся мимо гвардейцев, быстрым шагом заходя в темный зал, который таковым было сложно даже назвать. Помещение, отвратительное по планировке и абсолютно непригодное для жизни, было будто изначально создано для того, чтобы вмещать в себя только смерть и страдания.

Он увидел сжавшийся женский силуэт, сидящий на полу, в котором сразу же узнал Никки. Она выглядела неестественно: слишком потрепанной и измученной. Слишком очеловеченной и приземленной.

Рал почувствовал неладное. Он быстро подошел к ней и положил руку на плечо, не веря, что это действительно могла быть она. Ни сарказма, ни едкости, ни цинизма. Просто Никки, которая неохотно отреагировала на его прикосновение, медленно оборачиваясь.

— Ты сильно задержался, — бесцветным и блеклым тоном поприветствовала она его.

Ричард опустился рядом с ней, с небывалым интересом разглядывая ее выразительное лицо, которое сейчас потеряло всякие краски и будто осунулось за те два часа, что он ее не видел. Он почувствовал волнение, которое Никки никогда раньше в нем не вызывала. Но что-то определенно пошло не так в этот день.

— Что с тобой?

Она подняла глаза и наконец посмотрела прямо на него, а не в точку где-то за его головой, на темной деревянной стене, выглядевшей так, будто ее поджигали не менее трех раз.

— Нам им не помочь, — она поднялась с пола и пошла в сторону выхода, даже не оборачиваясь в сторону мужчины. — Я только что убила девушку, Ричард.

Выдав это без единой заминки, она наконец обернулась после своего непродолжительного бегства. Рал стоял, как вкопанный, взглядом буравя фигуру колдуньи. Он не знал даже, как реагировать, ведь это было вполне в ее духе — не испытывать никаких угрызений совести, если ее действия привели к чьей-то смерти. Но эта Никки, растерянная и даже несчастная, никак не вязалась с той частью ее личности, оставленной еще в Древнем Мире.

— Прежде чем я скажу что-то еще, ответь, — он выдержал паузу и сделал пару шагов по направлению к ней, — ты сделала это намеренно?

Глаза Никки расширились. В мгновение на ее губах появилась самая дьявольская и кровожадная улыбка из всех, что ему доводилось видеть на этом красивом лице. Ричард за секунду оказался в непосредственной близи от нее, одной рукой ловя ее, занесенную на него. С минуту она пыталась преодолеть этот барьер. Она была зла, агрессивна, и Ричард понял, что это состояние придавало ей достаточно сил даже для того, чтобы вырваться и ударить его, как она того хотела. Тем не менее, ее попытки потихоньку начали успокаиваться, а она сама стала приходить все в большее отчаяние.

— Я пыталась ей помочь, Владетель тебя побери!

И гвардейцы, и больные люди в этот момент уставились на Никки. Мало кто осмеливался называть вещи своими именами, и тем более мало кто хотел бы сейчас слышать о вечном враге Создателя.