Правительница Д'Хары (СИ)

Колдунья подскочила к нему, осела на колени. Кольцо солдат неумолимо смыкалось. Гарольд, ошарашенный произошедшим, выступил вперед. Незнакомец начал бледнеть на глазах. Его рубаха окрасилась в кроваво-красный.

Никки почти что бессильно посмотрела на Амнелла, буквально чувствуя, как медленно забиравшие все пространство вокруг них двоих солдаты продолжали напирать. Темноволосый тяжело дышал. Его лоб уже успел покрыться холодной испариной.

— Ему нужна помощь, — твердо проговорила она, до последнего храня мужество. — Клянусь, мы не попытаемся сбежать. Я лишь прошу дать мне возможность вылечить его.

Гарольд натянуто кивнул. Он не имел желания спорить с ней, и по правде говоря, сомнений в ее клятве у него тоже не было.

Лишь одна мысль терзала его сознание, пока лес погружался в ночную темноту: Всемилостивый Создатель, как же он ненавидел опаздывать!

***

Томас потерял много крови, поэтому в эту ночь Никки пришлось променять часы заслуженного сна на его лечение. К тому же, ей совсем не нравились взгляды галеанских солдат, исполненные подозрения, так что ее увлеченность исцелением хотя бы немного облегчала ее тревогу. Сон в таком окружении, по ее мнению, был рискованной идеей.

Гарольд Амнелл явно знал обо всем. И Никки догадывалась, что Ричард передавал ему какие-либо распоряжения насчет их дальнейшей судьбы, но, к ее удивлению, правитель Галеи не торопился исполнять их. Он отнесся к просьбе знакомой колдуньи с пониманием. Казалось, он вовсе не ожидал никакого подвоха с их стороны. Но его внешний вид был обманчив: несмотря на то, что Гарольд Амнелл умел показать себя легкомысленным и даже наивным, на самом деле он таковым не являлся. Никогда.

Никки сидела возле костра на расстеленном дорожном плаще, а по ее правую руку лежал погруженный в беспокойный сон Томас. Колдунья была настолько утомлена прошедшим днем, что даже не позаботилась о надлежащем месте для отдыха: ее силы ушли на обустройство места для ее спутника. Но это было к лучшему. Она не хотела проснуться с Рада-Ханом на шее, привязанная к лошади за запястья.

Томас бредил. Его голова беспокойно металась из стороны в сторону, он периодически бормотал обрывочные и непонятные фразы. Никки лишь краем уха прислушивалась к ним — все ее внимание уходило на солдат, расположившихся по другую сторону костра и ближе к кромке леса, окружая их с двух сторон. Она надеялась почерпнуть из их разговоров хотя бы долю информации об их планах. Пока безуспешно.

Томас продолжал бормотать. Никки, наконец, вновь обратила на него все свое внимание. Беспокойный черный локон отросших волос упал на его лоб, бледный при лунном свете. Она наклонилась и отвела его, приложила тыльную сторону ладони ко лбу, проверяя, не было ли у него жара. Ее опасения не подтвердились. Его всего лишь мучил кошмар.

Бормотание прервалось, и одновременно с этим Томас притих. И тогда до Никки донеслось одно отчетливое слово, слово-мольба, слово-зов и слово-отчаяние.

Сквозь пелену кошмара до Никки донеслось слово «отец». Колдунью пробрала дрожь. Ей было неведомо, какой образ он видел в этом сне, но она знала одно: это был лишь образ. Не реальный человек. Томас не мог знать, кем был его отец, даже если встреча с Гарольдом Амнеллом всколыхнула омут его воспоминаний.

— Отец! — теперь это был не шепот, а крик. Никки похолодела. Она мимолетно обернулась, пытаясь понять, услышали ли его другие люди, но не уловила ровным счетом ничего. Солдаты лишь обернулись в их сторону, но не придали никакого значения. Им и самим, должно быть, доводилось обращаться к своим родителям в горячечном бреду.

Томас был невероятно бледен, и Никки поймала себя на том, что ей было впервые по-настоящему жаль его. Она с горечью вгляделась в знакомое лицо, с трепетом отмечая, как много в нем было от Ричарда. Те же серые глаза, сейчас скрытые тяжелой завесой век, те же строгие, правильные черты лица. Они даже делили один взгляд, направленный в самое нутро, испытующий, присущий лишь Ралам.

Она коснулась его щеки и послала успокаивающий магический поток сквозь кончики пальцев. Пусть бессознательно, но ему было опасно докапываться до правды.

Исповедник притих. Никки тяжело вздохнула.

***

— Что значит «уже уехал»? — светловолосый галеанец явно опешил от того, что ему пришлось услышать от Волшебника Первого Ранга.

— Гарольд, ты опоздал на много часов! Сейчас ведь уже далеко за полдень, а речь шла об утре! Ричард торопился к отъезду, и ты об этом знал.

Зедд уже стоял у плеча своей кобылы Паутинки, опуская стремя и затягивая подпругу отточенными годами путешествий движениями. Даже из-за спины короля Галеи Никки отчетливо видела, как он скрестил руки на груди и раздраженно вздохнул. Такая реакция не была удивительной, ведь Амнелл собирался как можно быстрее расстаться с Томасом и Никки. Ему не доставляло ни малейшего удовольствия конвоировать колдунью и Исповедника, и дело было даже не в том, что у него с собой, как на зло, не оказалось двух Рада-Ханов.