Правительница Д'Хары (СИ)

— Никки отчаянно боролась за твою жизнь с момента нашей первой встречи. И только это, — его голос слегка, только лишь слегка дрогнул, но Исповедник не смог пропустить это мимо ушей, — только это заставляет меня сохранять твою жизнь и даже просто обдумывать то, что она пытается мне доказать. Но я больше не хочу слушать чужие слова, пытаясь исключить из них субъективизм.

Томас покрутил отяжеленную мечом руку, на миг отвел взгляд, но, уперевшись в отвратительные стены, вернул его обратно.

— Я не прочь рассказать о себе, но лишь в тех случаях, когда собеседник отвечает мне искренностью взамен. Выходит, в таком случае мы будем выбивать друг из друга правду?

— Примерно. Одна победа — один вопрос от победителя и один честный ответ от проигравшего. Повторяю: честный, — тон, которым это было сказано, мог бы вызвать у Исповедника мурашки. Но он был слишком вдохновлен внезапной перспективой вступления в бой, который, он был уверен, прояснит множество вопросов.

Вместо пульсирующей боли в висках, которая мучила его до прихода того внезапного воспоминания, теперь в его черепе, подобно птице, запертой в клетке, билась одна мысль: «Почему не простой разговор, если он всего лишь хочет услышать правду?»

Но Томас боялся, что он уже знал ответ: он не доверял ему. И это было его право.

«Тогда зачем эти мечи, эти правила?» — теперь Томас надеялся, что он знал ответ. Он надеялся, что лорд Рал верил в его порядочность, выражавшуюся в простом согласии подчиниться правилам, касавшихся одинаково их обоих.

Что ж, он и правда был готов к этому.

 

Солдаты Первой Когорты нашлись довольно быстро, и теперь Кэлен и Никки, сопровождаемые морд-сит, вместе шли по коридорам Дворца, минуя южное крыло и направляясь в восточное. Вся дорога заняла не больше пяти минут, и Кэлен уже предвкушала, как ей придется оказаться в ненавистных красных покоях. Признаться честно, в этой жизни она испытывала наибольшую неприязнь к трем вещам: к сыру, к отвратительным оранжевым диванам, расположенным рядом с одним из силовых полей Народного Дворца, чтобы отвадить от него любых потенциальных посетителей, и к вызывающим красным комнатам, которыми были буквально наводнены первые этажи восточного крыла. Ровно то же отношение у нее было и к тем, кто обычно выбирал эти покои во время своих визитов.

В коридоре, прямо напротив нужной комнаты, они встретили Кару в гордом — или не совсем? — одиночестве. Морд-сит стучала кулаком по двери и была готова начать выкрикивать проклятия, но, к счастью, до этого не дошло: она увидела двух других женщин издалека и остановилась. Кэлен и Никки недоуменно переглянулись.

— Он запер дверь! — воскликнула возмущенно морд-сит, — я стучу в нее, но ничего не происходит. Будто он и не слышит вовсе.

— Возможно, так и есть, — Никки подошла к двери и пристально вгляделась в нее, вытянула вперед свою тонкую кисть, будто прощупывая воздух. Если бы Кэлен не была так сосредоточена или не знала, что именно происходило, она бы прыснула от внешней комичности действий колдуньи.

— Ричард в этой комнате с Томасом? — Кэлен старалась не звучать излишне обеспокоенной, ведь она знала, что ее муж не причинит вред Исповеднику сейчас, когда им стало известно, кем он был на самом деле. Ричард не был на это способен, и она не испытывала ни малейших сомнений по этому поводу, но ее собственная тревога, касавшаяся их недавнего разговора, все же давала о себе знать.

Кара кивнула.

— Да. К тому же, он взял меч у одного из солдат в довесок к своему.

Кэлен удивленно моргнула.

— Что он задумал?

— Даже не представляю, — морд-сит сухо пожала плечами, — но он был зол. Очень зол.

 

Мечи со звоном скрестились в воздухе, настолько громко, что обоим противникам захотелось бы закрыть уши, не будь они так погружены в поединок. Томас ловко вывернулся и ускользнул из-под удара, чувствуя просто невероятную эйфорию от сражения. Меч лорда Рала описал дугу в считанных миллиметрах от какой-то вазы, некстати оказавшейся рядом. Еще секунда, и мог бы послушаться звон разбитого стекла, но Искатель был слишком ловок для подобных оплошностей.

Томас рассчитывал опередить его по скорости, обойти сзади и, когда он развернется, уже настигнуть его горло кончиком своего меча. Но он просчитался.

Ричард Рал будто заранее знал о его плане, и, даже не видя своего противника, вышиб меч из его рук ударом плашмя. От всей силы, вложенной в этот удар, тот улетел на добрый десяток футов.

Исповедник чертыхнулся и упер руки в бока.

— Я слушаю вопрос, — скоропалительно изрек он, намереваясь опередить противника хотя бы здесь.

Искатель даже не выглядел запыхавшимся, хотя их схватка длилась не меньше десятка минут. Ему не понадобилось ни секунды, чтобы подумать над вопросом.

— Ради чего ты делал все то, за что был отправлен в темницу? — теперь мужчина посерьезнел и стал похож на того человека, с которым он сражался зимой. — Я имею ввиду…