Правительница Д'Хары (СИ)

— Нет смысла уточнять. Я помню все, — голос Томаса стал каким-то глухим, когда он дошел до последнего слова. А ведь лорд Рал знал меньше четверти всего того, что он натворил. Он не знал про всех людей, которых он коснулся магией исповеди. Ему было неизвестно и о всех тех, кого ему пришлось убить, потому что они представляли опасность для Имперского Ордена.

— Я делал все это, потому что считал, что это — единственно верный способ, — Искатель нахмурился, ожидая услышать его дальнейшие слова, — единственно верный способ не вызвать подозрение у Джеганя и добиться того, что было нужно мне. На тот момент мне было все равно, какая цена стоит за этим.

Томас понимал, что сказанного им было катастрофически мало, ведь за каждым человеческим действием стояло что-то большее, даже грандиозное в масштабах одной личности. Но таковы были правила. Его соперник кивнул, давая понять, что такой ответ был справедлив. Так и не произнеся вслух ни одного слова, он кивнул на его меч, все так же валявшийся в противоположном углу комнаты. Намек было сложно не понять.

 

Никки выпрямилась за спиной Кары и невесело усмехнулась.

— Ричард защитил дверь заклинанием.

Все три женщины обменялись непонимающими взглядами. Вместо вопроса «зачем?», который показался Кэлен едва ли не последним по важности в этот момент, она задалась чем-то более существенным.

— Ты можешь его снять? — вот он, насущный в данный момент вопрос.

Никки опасно сверкнула глазами.

— Несомненно.

 

В этот раз ваза все же оказалась разбита, и виной тому был неосторожный выпад Томаса. Его оппонент вовремя отклонился, и меч просвистел мимо его левого плеча — прямо в гладкую поверхность столешницы, поперек массивной черной вазы с золотой окантовкой. Томас не позволил себе даже мимолетное мысленное ругательство, ведь к его левому плечу уже приближалось острие меча противника. Дуга была слишком длинной, и Томас успел выставить спасительный блок.

Но все оказалось не так просто.

После той доли секунды, что их мечи провели в воздухе в активном сопротивлении друг другу, Искатель резко снял последнюю линию своей защиты, и, не успел меч Томаса приблизиться к нему хоть на йоту, он ударил его с колена в живот. Поверженный Томас повалился на спину. Он пропустил пару вдохов, но, благодаря тому, что все его тело было напряжено во время боя, этот удар в солнечное сплетение не обошелся ему ничем более серьезным. Разве что пришлось заново вспоминать, как надо дышать.

Лорд Рал подал ему руку, и Исповедник даже не подумал отказываться, хотя его гордость и была уязвлена тем фактом, что он проиграл еще один вопрос.

— Так какую же цель ты преследовал? — выбор темы ничуть не удивил его.

— Вполне очевидную для нас обоих.

— И все же? — надавил Искатель.

— Добраться до тех, кто, как я считал, принес мне величайшее зло и кого я ненавидел всей душой. Теперь нет нужды уточнять, кого я имею ввиду, верно? — лорд Рал смотрел на него немигающим взглядом. — Только вот, я слишком поздно понял, что был неправ. Эта ненависть была чужеродной, а я стал глупцом, когда доверился ей.

Он постарался быть максимально откровенным, потому что понимал, что на данный момент благосклонность лорда Рала была решающим фактором его дальнейшей судьбы, и, каким бы закрытым человеком он ни был, сейчас ему было просто необходимо переломить себя.

И все же, Томас с удивлением заметил, что после сказанных слов ему стало несказанно легче. Должно быть, ему следовало рано или поздно самому сказать их вслух.

— Но на чьей ты стороне теперь, если Джегань лгал тебе? — это был второй вопрос, нарушавший правила. Но Исповедник не счел нужным промолчать — он давно хотел заявить об этом.

— Ни на чьей. Я больше не желаю принимать участие в вашей войне, о которой я знаю лишь то, что мне внушили.

Джегань и Сестры внушали ему, что дом Ралов держал в страхе весь Новый Мир, а магия была орудием порабощения. Но после всего, что он видел в городах, оккупированных Орденом, и после всего, что он повидал во время своего путешествия с Никки, он искренне засомневался в том, что террор был только орудием Ралов.

Слишком долго его опутывала ложь, слишком глубоко она проникла в его сознание. Он не собирался рисковать из-за нее жизнью, будучи чьей-то марионеткой. Нет. Сейчас его интересовала только истина, его истина.

— Но придется, — холодно констатировал Ричард Рал. Томас не ожидал от себя такой реакции, но он напрягся, впрочем, не позволяя своему собственному «я» проиграть эту схватку, — в этой войне всем необходимо выбирать сторону. Нейтралитет — едва ли синоним безопасности.

— Звучит как угроза.

Рал лишь пожал плечами.

— Скорее как предостережение.

— Уверен, такой человек, как ты, не стал бы предостерегать таких, как я, из пустой вежливости, — Томасу показалось, что этим молчаливым согласием его противник повесил ему на шею удавку.

Юноша скрестил руки на груди, и теперь взгляд его серых глаз отдавал невероятной неприязнью. Он ощущал повисшее между ними напряжение кончиками пальцев, словно оно было вызвано магией.