Правительницы России

Эти же намерения — отказаться от своего сана и уйти из дворца, сменив его на сельскую хижину, девятнадцатилетний Александр поверял не только Лагарпу, но и своим друзьям — Виктору Павловичу Кочубею и князю Адаму Чарторижскому, с которым особенно сблизился после отъезда любимого наставника. Встречаясь с князем Адамом, Александр утверждал, что наследственность престола — нелепость и несправедливость, ибо народ должен вручать верховную власть самому способному из своих сыновей, а не тому, кого поставил над обществом слепой случай рождения.

Когда же стало ясно, что Екатерина не оставляет надежд предоставить престол ему, минуя Павла, Александр заявил, что сумеет уклониться от такой несправедливости, даже если ему и Елизавете Алексеевне придётся спасаться в Америке, где он надеялся стать свободным и счастливым.

Таким образом, Александр с юности определённо не хотел наследовать престол и на протяжении всей дальнейшей жизни неоднократно предлагал корону то Константину, то Николаю.

Тем временем звезда Платона Зубова разгоралась всё ярче, и многие уже не без оснований сравнивали его и с Ланским и с Потёмкиным — такова была сила его влияния на Екатерину и очевидные её милости к изнеженному, капризному, чванливому и корыстному таланту.

Статс-секретарь императрицы Григорий Васильевич Козицкий почти ничего не предпринимал без ведома Зубова, другой её статс-секретарь, выдающийся поэт Гавриил Романович Державин, почитал за счастье побывать в спальне Платона Александровича только для того, чтобы спросить: «Каково почивать изволили, Ваше Превосходительство?»

Уже в первые годы своего фавора, став генералом и графом, Зубов добился титулов и для своего отца и всех трёх братьев — Дмитрия, Николая и Валериана, получив денег, драгоценностей, недвижимости и собственности не менее чем на три миллиона рублей.

В 1793 году Зубову из рук австрийского императора Иосифа II был дан титул Светлейшего князя Священной Римской империи, он стал командующим артиллерией русской армии, генерал-губернатором Новороссии и кавалером множества иностранных и всех российских орденов, кроме военного ордена Георгия, который давался за подвиги на поле боя. Укрепляя своё положение в администрации, Зубов пригласил к себе одного из ближайших помощников Потёмкина Адриана Моисеевича Грибовского, который вскоре сосредоточил в своих руках многие нити государственного управления. Разумеется, не все попустительствовали Зубову. Его открытыми недоброжелателями были, например, Суворов и русский посол в Англии граф Семён Романович Воронцов. И даже когда любимая дочь Суворова, фрейлина Наталья Александровна, в 1795 году вышла за брата Платона — Николая, то отношения Суворова с Николаем стали вполне родственными, но взаимоотношения с фаворитом никак не улучшились.

В то время как на лужайках и в павильонах Царского Села порхали купидоны, посылая стрелы в сердца прекрасных кавалеров и дам, бригадир Валериан Зубов вновь сражался под ядрами и пулями, которые летели ему навстречу из пушек и ружей польских инсургентов и французских якобинцев.

В 1792 году он отправился сначала в Польшу, а затем в армию союзников, воюющую против революционной Франции. На территории Германии Валериан встретил ехавшую в Петербург невесту Александра Луизу-Августу, был ей представлен, очаровался прелестной принцессой и написал об этом Платону. Платон же не преминул показать его письмо Екатерине, отчего императрица ещё больше расположилась и к Валериану, и к будущей невестке, так как Валериана она считала тонким знатоком и высококвалифицированным ценителем женской красоты, а главное, его мнение полностью совпадало с её собственным. После того как, побывав в боях с якобинцами, Валериан вернулся в Петербург, 27 января он вместе с братьями и отцом был возведён в графское достоинство, получил орден Александра Невского и вскоре в очередной раз отбыл в Польшу.

Осенью 1794 года судьба впервые отвернулась от одного из своих баловней — на берегу Буга артиллерийским ядром Валериану Зубову оторвало левую ногу.

Как только в Петербург пришло о том известие, Екатерина тут же послала своему любимцу удобную английскую коляску для скорого и удобного возвращения в Петербург, сто тысяч рублей на дорожные расходы, орден Андрея Первозванного и чин генерал-майора в придачу. Валериан ехал с таким обозом и столь многолюдным сопровождением, что на каждой станции ожидали его сто десять лошадей, высланных по приказу императрицы. И на этом пути ждали Зубова и ласковые, заботливые письма, которыми его благодетельница хотела скрасить молодому генералу боль и горечь случившегося с ним несчастья.