Правка (СИ)

  "Неужели в армии может быть так хорошо, - думал я, строя грандиозные планы на будущее. - Да я здесь пройду весь материал за среднюю школу и как только кончится срок службы, поступлю в институт. А пока и здесь хорошо. Кормят гораздо лучше, чем в Крупках, в город можно выйти, а в выходной и парк посетить. Запустить зонд с прикрепленным прибором, определяющим давление, направление ветра на различных высотах, обработать эти данные и передать в штаб нескольких дивизий, на все это нужно потратить два, два с половиной часа. Остальное время используй, как хочешь. У нас больше нет этого придурковатого хохла Степаненко, который орет по всякому поводу и без повода. А сержанты ему подражают и, в общем, все орут как в пекле". Мы, конечно же, немного разболтались, как говорили в армии".

   ***

  За городом, недалеко от КП полка, где я недавно служил, нам отвели бомбоубежище, завезли оборудование, и мы ежедневно собирали радиозонд, надували большой шар и выпускали в атмосферу. Я получал и обрабатывал сигналы. Свои сигналы мы сверяли с данными Белорусской обсерватории и если совпадали, рассылали их по зенитным полкам, передавали в дивизии Белорусского военного округа. То, что у нас не было командира в офицерской форме, никак не сказывалось на работе нашей маленькой метеостанции: то, что хотело командование, оно получало четко один раз в сутки. У нас была возможность покидать военный городок и выходить в город, особенно в выходные дни, но никто из нас не опаздывал.

  Но я знал, что так продолжаться не может и не ошибся. Однажды, в десять утра к нам в жилое помещение вошел толстозадый с немного отвисшей толстой губой и глазами навыкате еврей Вазелевский или Узелевский.

  - Кагал! - произнес он на своем языке. - Встать, иррна! Отныне я ваш командир пан Узилевский! Прошу любить жаловать. У вас тут полный шлемаз, а я шломиэль. Ах, ты вейз!

  - Нам уже идти на метеостанцию, товарищ шлемаз. В 11 выпускаем зонд. Не волнуйтесь так. Вы должно быть, только что из Израиля. Там что - шлемаз, так шлемаз?

  - Мои сослуживцы расхохотались.

  - Азохен вей! Ты есть Славский неудачный курсант? ну я научу тебя родину любить. Ну -кось тумбочку открой, шо у тебе там хранится, есть там враждебная литература? О, полно. Это вместо уставов, да? Ну-ка посмотрим поближе. А, Шекспир, он еврей? Если еврей - прощаю.

  - Могу сказать одно: он не дерьмо, - ответил я полный злости.

  - А Бульзак? Американец. Наш враг. Но мы поступим так. Вернемся из задания и начнем составлять протокол.

  - Меня посадят?

  - Это будет решать КНВД.

  - НКВД, товарищ шлемаз.

  - Ты сказал НКВД? Так и запишем.

  Он достал блокнот из потертой кожаной сумки, там уже первой стояла моя фамилия и туда в это строку что-то добавил.

  - А теперь строиться.

  - Зачем строиться? - спросил Шаталов. - До круга доедем трамваем, а там уж и строем, если прикажете.

  -Я главный командир, а вы так себе ни два, ни полтора. Следовательно, мое слово последнее. Азохен вей! Я не выдержал и засмеялся.

  - Что, у чому дело?

  - Вы собираетесь научить нас еврейскому языку?

  - Зайд гезунд! - До свидания! - сказал капитан и тут же опомнился. - Строиться! Ать-два, ать - два.

  Мы все выстроились и попытались выйти из помещения строем, но строя не получилось. Капитан сплюнул себе на воротник и сказал какое-то ругательное слово на своем языке. Мы шли до трамвайной остановки строем, сели в трамвай.

  - Запевай! - потребовал капитан Узилевский.- Он еще больше выкатывал глаза. Но никто запевать не стал. Шаталов набрался смелости, подошел к нему вплотную и что-то шепнул на ухо.

  - А рази мы у тромбае?

  - Да-да, у нем у самом.

  - Ну, тады дело швах.

   ***

  Наша землянка была закрыта на висячий замок. Ключник Бамбушкарь долго копался, пока открыл и входя в маленькое помещение зацепил за провод ногой, а провод оказался привязан к аппарату, - это был аппарат, который нами не использовался, кто-то его по ошибке доставил, - но он был коротковолновый, не выпускался и не продавался населению по той причине, что на коротких волнах можно было слушать вражьи голоса, такие как Немецкая волна, Радио Свобода, Голос Америки. Это был крепкий железный ящик, и падение с полки на пол не принесло и не могло принести ему никакого вреда. В нем разбирался только рядовой Беккер уроженец Львова.

  - Фамилио! фамилио, твою мать, ураг совецого государства!

  - Беккер, - товарищ капитан.

  - Буккер? Ну, твоя мать, чесать зад! садись вот на тот скамейка!

  Беккер послушно сел, снял пилотку, заморгал глазами. Капитан неспешно открыл свою кожаную сумку, уже на ней стояла какая-то клякса, извлек общую толстую тетрадь и уселся рядом.

  - Да Беккер здесь ни при чем, товарищ капитан. Это Бобушкарь виноват, он у нас ключник.

  - Кто назначал Бомбу...? Бомба, садись! После допроса, Бумбо шкумбо, придется заполнить личный листок. Тут 80 вопросов. На все нужно добросовестно ответить. Где прадед захоронен, знаешь?

  - Никак нет.

  - А, маскируешься? Знаем мы вас.