Правка (СИ)

  Только что Советский народ пришел немного в себя после кончины великого вождя, как случилась новая беда. В восточном Берлине вспыхнул путч. Похоже, немцы сделали первую серьезную заявку на воссоединение, но советские танки своевременно вмешались, и попытка ликвидировать социализм в Восточной части Германии, была пресечена. Эту новость передавали все радиостанции Советского союза еще с вечера, а утром, до завтрака, примчался командир Узилевский, получивший почему-то кличку Симфулай, и объявил боевую тревогу.

  - Так мы еще не завтракали, товарищ капитан! Какая тревога? Империализм получил по носу: не суйте свой нос в Восточную Германию, - произнес я на свою беду.

  - Отставить! Империализм не дремлет, а они тут мне с завтраком лезут. Молчать! Военные действия могут начаться в любую минуту. Где каски, у нас тут есть каски? Рядовой Изанский, обеспечить всех касками!

  Изанский растерялся. Он сначала заулыбался, а потом посмотрел на командира, на его бордовое лицо и испугался. От растерянности, он приложил руку к головному убору и произнес:

  ˗ Никак нет, товарищ старшина.

  ˗ Что никак нет? И при чем тут старшина, вы к кому обращаетесь? Сержант Шаталов, достаньте ножницы и наголо постригите рядового Изанского.

  Шаталов засуетился: полез в тумбочку, потом стал шарить по карманам.

  ˗ Ребята, выверните карманы, ˗ сказал Шаталов, ˗ может, у кого ножницы завалялись.

  ˗ Империалисты наступают, а у них даже ножниц нет! пересажаю, всех пересажаю!

  ˗ А кто будет метео данные готовить и в дивизии передавать, товарищ капитан? ˗ спросил я озабоченно.

  ˗ Я что˗нибудь сделаю, ˗ ответил капитан, ˗ завтра приведу боксера Болдырева, пусть он передает.

  ˗ Но...

  ˗ Молчать!

  ˗ Товарищ капитан, но мы же в бункере, беспокоиться особенно не стоит.

  ˗ Гм, точно. Первый раз слышу от солдата умное слово. Подождем следующего сообщения и решим, как быть с завтраком, - начал сдаваться Симфулай.

  - Разрешите проведать обстановку в столовой, товарищ капитан. Если столовая закрыта, значит, танки движутся к Минску, - сказал я.

  - Пять секунд вам на разведку. Одна нога здесь-другая там!

  Я вернулся и доложил:

  - Танки столовую не оккупировали, солдаты молотят кашу, ни одного зернышка не остается. Если мы окончательно не потеряем революционную бдительность, - можем успеть на завтрак. В противном случае перловая каша со свининой будет полностью уничтожена. Это негативно скажется на наших желудках, на нашей боевитости, мы точно не сможем определить скорость и направление ветра на различных высотах и таким образом нанесем ущерб боевитости нашей самой передовой армии. Путч в Берлине может перекинуться на Будапешт, Бухарест, Прагу и даже на Варшаву. А оттуда и на М...

  - Не сметь! До Минска они не долетят. Строиться! С песнями в столовую шагом марш!- скомандовал капитан, окончательно обезоруженный.

  "По долинам и по взгорьям

  Шла дивизия назад!"

  - Отставить! Кто там поет "назад"? Только вперед и только так! - приказал капитан и сам запел, но не складно и это получилось довольно смешно.

  При штабе БВО был еще взвод охраны. В этом взводе в два раза больше солдат, но они никогда не ходили в столовую строем, да еще с песнями. А вообще в штабе одни офицеры - майоры, полковники, генералы. Все офицеры не любили Симфулая, они-то и дали ему эту кличку и еще называли его жирным поросенком, поэтому боевая тревога, объявленная им и поход в столовую с песней, вызвал всеобщий смех. Симфулай обвинил в этом солдат: плохо, недружно пели, поэтому офицеры над ними ...пошутили.

  После завтрака, он построил взвод и объявил:

  - В связи с активизацией международного империализма и, прежде всего американского, спровоцировавшего антинародный путч в Берлине, объявляется повышенная боевая готовность. Подтянуть ремни, голову выше, пузо убрать, шнурки и мотню застегнуть!

  - Так у вас же мотня расстегнута!

  - Неужели?

  - Клянусь пузом, - произнес я и расхохотался.

  - Ехрейтор Славский - выговор вам.

  - Слушаюсь, так точно, товарищ капитан - Симфулай.

  - Ты у меня попляшешь.

  - Есть попляшешь.

  - Теперь зондирование атмосферы мы будем проводить не один, а два раза в сутки. Выход в город ограничен. Наши данные, после обработки, объявляются государственной и военной тайной и передачи в обсерваторию не подлежат. Если вы, товарищ Славский, или кто-то другой, проявите слабость и по просьбе работников обсерватории, передадите им наши данные, будете судимы военным трибуналом. Ясно это? А сейчас вольно. Все направляйтесь в казарму, я вам прочитаю передовицу газеты "Правда", а также материалы о путче в Берлине.

  При нудном чтении передовицы, когда можно было заснуть не только от техники чтения, но и от содержания, первым закрыл глаза рядовой Бомбушкарь. Он не успел еще окончательно погрузиться в сон, как капитан достал грязный носовой платок, чтоб освободиться от мокроты в носу и вытереть слюнявые губы, и в это время невольно посмотрел на всех, и ужаснулся. Лицо налилось свекольной краской, нос-рубильник стал шевелиться, жирные губы начали дрожать и произносить: