Правка (СИ)

  Капитан явно повеселел. Он придумал целую серию унизительных наказаний для меня и стал применять их с особой жестокостью. Он хорошо знал, что любой солдат, как и любой человек на гражданке стоит меньше букашки. Если человека поставить лицом к стенке, ожидая, когда он крикните: да здравствует товарищ Сталин, то и тогда он стоит ровно столько, сколько стоит комар, или несколько грамм свинца, которым его угостят.

  Как-то утром, после получения и обработки данных капитан зашел в землянку и увидел, что я заносит данные в журнал.

  - А где остальные?

  - На улице, товарищ капитан!

  - А что они там делают?

  - В балду играют.

  - Ага, значит так...сержант Шаталов!

  Шаталов руки по швам.

  - Почему ваш подчиненный с ученым видом что-то заносит в журнал, а может, и кому-то звонит, какой-нибудь темной личности, а не находится со всеми на улице?

  Шаталов заморгал глазами и пожал плечами.

  - В таком случае, я сам найду для него задание, а вы можете идти. - И ко мне: - Вы знаете, что такое лопата?

  - Так точно, знаю.

  - Тогда берите лопату, ройте канаву, а потом снова ее забрасывайте. И так десять раз.

   Я старательно трудился: рыл канаву, потом забрасывал, потом снова рыл и опять забрасывал. Глина стала мелкой, рассыпчатой и работа была хоть и унизительной, но совсем не трудной. Я молчал и исполнял приказание со всей ответственностью: школа. Тем более, что я в последнее время получил две пятерки, две отличные оценки по литературе и истории. Если бы не школа, я бы взбунтовался.

  - Ну, вот, - сказал капитан, - на сегодня хватит. Он утвердил новый график дежурства в ночную и дневную смену. Мою фамилию он переставил: с тех часов ночи. В таком дежурстве не было необходимости: капитан просто изощрялся в издевательствах над своими подчиненными.

  В среду отдежурил с трех до восьми утра, успел умыться, причесаться и позавтракать, а потом прибежал на политзанятия. После часового нудного чтения еще более нудной книги Ильича "Что делать?", капитан обнаружил, что радио зонды сложены не на верхней полке, а на нижней.

  - Почему такое безобразие творится у нас на станции? Кто занимается вредительством? Сколько это будет продолжаться?

  - У нас только один человек знает, где должны стоять эти ящики, - отрапортовал Шаталов.

  - Кто этот человек?

  - Ефрейтор Славский.

  - Опять он. Я так и знал!

  - За хранение этих ящичков и их расположение на полках отвечает рядовой Скрипниченко, но не я.

  - Вы еще смеете вступать в разговор? Смирно! Ваш отдых после ночной смены отменяется. Вы получаете важное государственное задание, а именно: в течение дня построить, нет, не построить, она уже построена, а отремонтировать дорогу.

  Я поплелся, взял лопату и пошел выполнять важное государственное задание. К обеду вырыл канавки по обеим сторонам грунтовой дороги, посыпанной кое-где щебнем. По этой дороге подвозили баллоны с водородом. Капитан собрал весь взвод и привел к дороге.

  - Смотрите, - сказал он, - с каким ученым видом он ремонтирует дорогу. Только делает он это недобросовестно: дорога не должна иметь утолщение к центру, а наоборот, некоторое углубление посредине, так что давай, Ломоносов, переделывай.

  После обеда он снова появился, но уже без свидетелей.

  - А теперь сделайте так, чтобы дорога имела некоторое утолщение к центру согласно СНИПов. А вообще вся работа никуда не годится, она гроша ломаного не стоит. Вы недобросовестно выполняете мои задания, а потому сегодня, после отбоя пойдете мыть котлы. О школе забудьте, в увольнение не проситесь, за забор не выходите, я объявляю вам карантин до конца службы.

  Чаша терпения была переполнена, капитан своего добился. Я бросил лопату, побежал в землянку, схватил ручку и кусок бумаги и написал рапорт о переводе в любой полк.

  - Я хочу Родине служить, но не вам лично, товарищ капитан, - сказал я, подавая рапорт.

  - Взвод, строиться! - скомандовал капитан....-Тут такое дело: саботаж. За саботаж пять нарядов вне очереди. Пусть он постоянно моет котлы на кухне с ученым видом, а я спрошу у поваров, как он относится к работе, потому что если плохо, тогда под военный трибунал. Разойдись!

   17

  Я дежурил по кухне, мыл котлы, но не всю ночь, как думал капитан. Повара жалели и отпускали раньше.

  - Чем ты так насолил этому жирному еврею, что он посылает тебя каждый день к нам? Тут, брат, работенка не из легких, но ты не дрейфь, бери побольше каши и все что видишь, отъедайся, набирай силы, они тебе еще пригодятся, а то беги отсюда, куда глаза глядят, этот жид с тебя не слезет, - говорили они.

  На следующей неделе прибыл майор Амосов, все такой же вежливый, предупредительный, мягкий. Он пожал каждому солдату руку, спросил, как дела, как служится, есть ли какие жалобы.

  - Я побуду у вас, пока вы не получите новые данные и не обработаете их, - сказал он и присел к столу.