Право безумной ночи

Они тащат шефа к выходу, а он в ужасе от вдруг открывшейся перспективы общения с гражданами из «Металлинвеста», и ноги его не слушаются. Я бы, возможно, пожалела его, если бы не Матвей и если бы он не привел в мой дом убийц.

Вздыхаю и поднимаюсь на ноги. Надо отключить таймер и запись.

Цифры пляшут как безумные, осталось три минуты. Хорошая штука — новые технологии! Это Клим придумал когда-то — если нужно, я могу либо взорвать здесь все, либо нейтрализовать всех, кто здесь находится. Даже мальчишки не знают, как оборудована наша квартира — и, надеюсь, никогда не узнают. Я отключаю сигнал, и таймер замирает. Каждый месяц я проверяла исправность системы, и сегодня она мне почти понадобилась. И, похоже, понадобится еще, и я надеюсь, что мои дети в это время будут очень далеко отсюда, потому что если придется взорвать, я не успею им объяснить, что нужно делать, а рассказывать им об этом оборудовании я не хочу, как и проводить учения. Их мир должен быть прост и ясен.

Вопрос теперь в другом: как все это объяснить Валерию? А еще ему придется узнать, что его папаша — мерзкий старый извращенец, который ложится в постель с собственным сыном, и неважно, что они при этом трахались не друг с другом, все равно мерзко. А еще Валерий узнает, что его родной брат пытался его убить. Причем два раза. Это больно, несмотря на то, что он отрезал себя от семьи — хоть и не по своей воле, конечно, но терять иллюзии очень трудно. Когда от него отвернулись родители, он думал, что уж брат-то у него остался, они общались, он хотел этого общения, а теперь получается, что брат его все эти годы ненавидел — именно за то, что папаша не может добраться до него, старшего, чтобы помыкать им и ломать ему жизнь. Иногда я думаю, что некоторых людей надо бы стерилизовать, вот что. Например, родителей этих двоих братцев допускать к деторождению было нельзя в принципе. Но что теперь об этом сокрушаться.

Я знаю, что будет дальше. Мне позвонят из «Металлинвеста» и предложат прийти на беседу — им нужно будет уточнить детали. Также я думаю, что шеф вряд ли дотянет до суда, а старший Витковский… Ну, с ним, я думаю, тоже как-то уладят дело. Меня это не касается, у меня своих проблем полно.

Ожил мой сотовый, и я никак не могу понять, где он пищит.

— Люша, как твои дела?

Это Марконов. Как же я люблю его голос! Боюсь даже думать о том, чтобы рассказать ему о произошедшем здесь и сейчас, не говоря уж о том, чтобы он как-то узнал о прошлых моих подвигах. Он никогда этого не поймет, просто отгородится от меня стеной и пропадет с радаров, а потому — он никогда не узнает!

— Да ничего, Виталик. Матвею уже чуток получше, Денька тоже выздоравливает — в общем, как-то…

— Завтра Матвея перевезут в одну из клиник Тель-Авива, Дениса тоже собери — документы ему выдай на двоих, остальное уже устроено. Надеюсь, ты не против, что я сам все решил?

— Нет, конечно… Просто… Виталик, это же очень дорого, а я…

— Люша, хватит жеманства. Нужно — значит, нужно, парня там на ноги поставят гораздо быстрее и второго осмотрят и подлечат. Ну, и пластика Матвею, похоже, будет нужна, и хороший офтальмолог. Я в курсе всех его диагнозов, а потому — завтра привезешь Дениса в больницу к десяти, там уже будет ждать Ершов с машиной и документами. Люша, что ты молчишь? Ты все поняла?

— Да, конечно. Спасибо тебе, Виталик, ты…

— Мы друзья, хватит расшаркиваться. Парней в Тель-Авиве встретит мой сотрудник, все организует как надо. Тебе я денег перевел, сиди дома и лечись, отдохни, выспись нормально, слышишь?

— Ага.

— Все будет в поряде, Люша, не кисни. Кстати, у меня к тебе вопрос. Ты знакома с Артуром Прохоровым?

— Да, а что?

— Ничего. Пока, я побежал.

Вот он всегда такой — деловой, вечно спешащий, но делает для меня то, что когда-то делал только Клим — облегчает мне жизнь. Но, в отличие от Клима, он меня не любит. Но сейчас я так благодарна ему за то, что он отправляет моих мальчишек отсюда подальше, что почти не думаю о его тамошней телке и о том, что он с ней… Нет, не буду я об этом думать, иначе сойду с ума! У меня с Богом отныне договор — я отказалась от своего счастья, а он оставил мне Матвея. Все по-честному. Интересно, почему он спросил меня об Артуре?

Я пропустила момент, когда в замке повернулся ключ и в дом зашли Денька и Валерий. Денька смотрит на меня исподлобья, он явно обижен, что я пнула его из дома, когда здесь намечалась заварушка. Валерий тоже недоволен, но я переживу их недовольство.

— День, завтра вы с Матвеем летите в Израиль. У него с глазом проблема, которую надо решать уже сейчас, а у нас нет ни оборудования, ни врачей нужной квалификации.

— Но как?..

— Марконов только что звонил, сказал, что уже все организовал. Собери свои вещи и для Матвея захвати, ну и загранпаспорта ваши не забудь. Завтра к десяти в больнице будет ждать адвокат с бумагами и транспортом, поедем в аэропорт, там вы сядете на специальный самолет и полетите в Тель-Авив, где вас встретит человек Марконова, все хлопоты возьмет на себя. Господи, что ж за напасть такая, уже все было хорошо!..