Право безумной ночи

— Ну, значит, хорошо, что понял.

— Хорошо. Оль, я рад снова тебя видеть, правда. Хоть мы с тобой оба — люди не сентиментальные, но я рад.

Он подходит к окну и смотрит на город. Он живет то в Москве, то в Питере, то в Екатеринбурге — не знаю, какой из этих городов считает своим домом. Но в центре Александровска он выстроил это огромное стеклянное здание, где разместил филиалы своих многочисленных предприятий. В этом здании, в пентхаусе, у него квартира, как он сам сказал, а мой кабинет на пятом этаже — выше я подниматься отказалась, потому что лифтом не пользуюсь. Опасная штука — лифт, во всех отношениях.

— Оль, ты ведь сейчас думаешь, что мне на самом деле от тебя нужно?

— Я прикидываю это с самого начала, но пока пришла только к тому, что тебе зачем-то нужно держать меня в поле зрения.

— И ты права. Хотя мне и правда нужно твое заключение по всем этим документам, причем нужно быстро. Есть у меня некоторые мысли по поводу этих дел.

— А зачем я тебе в зоне досягаемости?

— Потому что только так я смогу защитить тебя, понимаешь?

— Так ведь Витковские оба за решеткой.

— Но мы ведь знаем, что это не они пытались убить тебя в больнице. И не они открыли контракт на тебя и мальчишек.

Тут мне, конечно, крыть нечем, он прав, есть кто-то еще.

— Зачем тебе это?

— Клим был моим другом. Я ему обязан. И ты тоже… была моим другом когда-то. Пока не закрылась от всех после смерти Клима. Почему ты отгородилась от всех, кого знала?

— Это были не те знакомства, которые стоило поддерживать, если я хотела, чтобы мои дети выросли нормальными людьми.

— Откровенно.

— А что ты хотел услышать? Миша, вы все были прекрасными парнями, за исключением того, что вы были бандитами. И Клим тоже. То, что я люблю его, не отменяет того, кем он был. Кем вы все тогда были. Да, вы остепенились и оделись в костюмы — потом, со временем. Но когда погиб Клим, вы эти костюмы только примеряли в магазинах, и я не хотела, чтобы кто-то из вас оказался рядом со мной и моими детьми, когда по вам начнут стрелять. Понимаешь?

— Конечно. Мы были опасными связями, все.

— Да.

— Я понимаю. Что ж, я всегда ценил твою откровенность, равно как и ум. У тебя есть все, что нужно для работы, если что-то понадобится — скажешь, и принесут. Узнай, когда оперируют Матвея, слетаем в Тель-Авив. Хочешь ты или не хочешь, но опасные связи в твою жизнь вернулись. Костя, зайди, пожалуйста.

Это он говорит в телефонную трубку. В комнату входит мужчина лет сорока — не высокий, но и не коротышка, одет в костюм какого-то темно-серого оттенка, и глаза у него такие же, неопределенно-серые. Русые волосы, коротко стриженные, лицо гладко выбрито, синяя рубашка и темные туфли довершают дело.

— Познакомься, Оля, это Константин Фролов, мой начальник службы безопасности.

Ну, столько-то я и сама знаю. Но официально мы незнакомы, и я киваю ему — с тем, что у меня нет времени на политесы. Михаил ухмыляется, лицо вошедшего нейтрально, ничего не выражающие глаза по привычке оглядывают кабинет и останавливаются на мне. Ничего, парень, ты не увидишь, кроме того, что я собираюсь тебе показать. Средних лет тетка, волосы собраны в пучок, минимум макияжа, туфли на низком ходу и неприметный маникюр. Таких полгорода в маршрутках толкаются, второй раз и не взглянешь.

— Миша, я бы начала уже.

— Оль, я ведь с Костей тебя не просто так знакомлю. — Семеновых прекрасно разгадал мой маневр с маскарадом под моль. — Костя присмотрится к твоему окружению, может, задаст тебе некоторые вопросы. Я прошу тебя быть с ним как можно откровенней, настолько, насколько это возможно. Думаю, мы сообща решим эту задачу — узнаем, кто же все-таки хочет тебя убрать.

Кто — это я уже поняла, ребята. Я хочу понять — зачем.

— Хорошо.

— Тогда я вас оставлю, — Семеновых идет к двери, потом останавливается на полпути. — Оль, я тебя прошу. Отнесись ко всему серьезно — это ситуация, которую ты сама не разрулишь.

— Миш, ну я же пообещала.

— Да, я знаю. Но все равно прошу.

Мы как-то очень быстро вошли в прежний формат общения — я заметила, что это отчего-то доставляет ему удовольствие. Может, он рад, что есть хоть кто-то, кто его не боится?

— Ольга Владимировна, я вас надолго не задержу.

У Фролова глаза не серые, а светло-синие. Впрочем, это так, ни о чем — какая разница, какие у него глаза? Я знаю о нем то, что нарыла, когда интересовалась «Металлинвестом»: бывший гэрэушник, разведен, двое детей от двух жен, а это значит, что характер у мужика невыносимый. Потому что осечка со второй женой — показатель того, что парень не умеет строить отношения. Но то, что он возглавляет службу безопасности «Металлинвеста», говорит о том, что он знает свое дело и умеет держать в руках подчиненных.

— Я слушаю вас, Константин Николаевич.

То, что я знаю его отчество, он оценил и принял во внимание. Я открыла карты — да, я интересовалась им, и он теперь это знает.

— Ольга Владимировна, в тот день, когда вы познакомились с Валерием Витковским… Что вы делали на мосту?

— Собиралась прыгнуть вниз.

Его брови дернулись, но он устоял.

— Позвольте полюбопытствовать — почему?