Право быть

Так вот как происходит настоящий отбор! Претендующих на право стать камнем Опоры наделяют властью лишь немногим меньшей, чем королевская, и внимательно наблюдают за каждым их шагом, наверняка тщательно отслеживая малейшие промахи. Тот, кто желает служить трону, не воспользуется неожиданно свалившейся на голову свободой поступков, не воспользуется хотя бы потому, что будущее сулит гораздо большие барыши и полезнее на время умерить свои аппетиты и амбиции, чтобы потом, уже по достижении желанного статуса… А новичок, одуревший от даром доставшейся власти, все равно не успеет за сутки натворить много бед. Скорее всего, не успеет. Что ж, возможный риск с лихвой оправдан: тот, кто пройдет испытание, окажется одновременно и допущен к управлению, и жестко связан внутренними правилами Опоры, а не справившийся с соблазном легко и быстро отсеется.

— Мы должны ей воспользоваться? — уточнила Роллена, рассеянно разглядывающая пузырь.

— Все зависит от вашего желания. Чтобы исполнить выданное вам поручение, печать пригодится. Хотя бы для того, чтобы войти в дома, двери которых откроются не перед каждым.

О, мы наконец-то подходим к сути дела. И что же за двери нас ждут?

Старик едва уловимым движением, захватившим левую руку от локтя до запястья, вытряхнул из рукава и ловко поймал кончиками патьцев плотно скрученную в трубочку бумагу.

— Вот, извольте узнать, куда вам надлежит отправиться в первую очередь.

Роллена расправила крошечный свиток и удивленно выдохнула. Я заглянул через плечо девушки, но увидел всего

лишь неизвестный мне адрес: «Межлучевой проход, дом из розового камня». Улица богатая, не спорю. Но мне эти несколько слов не сказали ровным счетом ничего, в отличие от моей… напарницы.

— Остальное узнаете на месте. От самого заявителя.

Еще бы! Подозреваю, что не только мы, но и никто в Опоре пока не знает, чем именно сегодня будут заниматься новички, алчущие присоединения к слугам престола. Если у дела есть заявитель, он, как правило, лишь сообщает о возникшей надобности, сохраняя в тайне подробности. Одна только любопытная деталь: людей, способных быть подобными заявителями, наверняка можно пересчитать если и не по пальцам рук и Ног, то больше сотни не наберется, потому что правом тревожить Опору по пустякам наделяются лишь избранные. А в том, что нам с Ролленой достался таковой «пустяк», сомнений быть не может, ведь кто в здравом уме доверит неугодному новичку важное дело?

— Мы можем отправляться?

— Конечно. Сразу после того, как примете печать, — хитро улыбнулся старик.

— Примем? — переспросила Роллена.

— Возьмете в руки. Но это может сделать только один из вас, печать-то одна, как видите.

Если внезапно возникают непонятные ограничения, речь идет о магии, как подсказывает мой богатый неприятными воспоминаниями опыт. А магический выбор никогда не делается в мою пользу, но если я не изображу хотя бы тень желания стать хранителем печати, это может выглядеть подозрительно.

— Мы должны решить сами?

— Только сами. Я вам тут не помощник. Ухмыляешься уголками губ, старик? Предчувствуешь ожесточенную схватку? Ее не будет. И, думаю, ты будешь удовлетворен объяснением моего отказа от борьбы.

— Тогда вручите печать девушке.

Он удивился. По-настоящему, искренне, почти как ребенок. Наверное, не ожидал, что мужчина способен отдать силу и власть женщине. А может быть, никогда не становился свидетелем подобных событий, потому и не знал, что такое вообще возможно.

— Вы уверены, юноша?

Да я попросту не смогу взять ее в руки! И хотя наружу из пузыря не пробивается ни одного лучика Силы, она там есть, скованная заклинаниями. Должна быть.

— Уверен.

Роллена посмотрела на меня, широко раскрыв глаза и не веря собственным ушам. Если старика-посыльного мой поступок удивил своеобразной беспечностью, поскольку вручать женщине право распоряжений часто грозит риском, то сестра Королевского мага, похоже, была потрясена до глубины души. Интересно, чем? Если девушка в течение своей короткой жизни и боролась за что-то, то только за возможность быть во всем наравне с окружающими ее людьми. Безнадежно, но отчаянно боролась с братом, нечаянно или намеренно втянула в эту борьбу Шэррола, ища поддержки, хотя оказалось, что юноша нуждается в том же самом сокровище. Можно ли оправдать ее поступки, едва не приведшие к гибели многих? Нет. Вот только люди, громогласно и повсеместно осуждающие Роллену, не ее враги, а мои.

Спасая чужие жизни, я принял на себя негласное право и обязанность быть судьей. Лишь я один могу решить, насколько тяжелы грехи девушки, и потребовать за них соответствующую плату. А ведь, пожалуй, сия власть посильнее королевской печати, и соблазна в ней куда больше… Воспользоваться ей или нет, еще будет время подумать, но одно я могу заявить всему миру уже сейчас: делиться не намерен.

— Ей скорее может понадобиться защита, чем мне.