Право Черной Розы

Но… После нескольких моих очень убедительных поцелуев он признал, что да, я просто обязана сидеть с ним рядом и радовать его своим присутствием. Без меня ему совсем никак. Должно же у князя в течение дня быть хоть что-то приятное?

День прошел так же, как и вчера. Я раза два-три выходила, чтобы размяться и перекусить. И даже уговорила Мелиссу приготовить для князя большую кружку бодрящего сладкого чая и сама ее отнесла. Кай на меня укоризненно взглянул, но напиток забрал и с удовольствием выпил все до капли.

А ближе к вечеру произошло занятное событие. Явились селянин с нескладным худым мальчишкой лет четырнадцати. Кайен велел им излагать.

— Да мы, ваша светлость, не к вам. К княгинюшке нашей мы. — И они оба уставились на меня.

— О как! — озадачился супруг и тоже перевел взгляд. — Рози, ты их знаешь?

— А почему ко мне? — отрицательно качнув головой, спросила я.

— Так мы, светлая госпожа, люди, как и вы. Пусть простит нас князь, а только к вашей милости мы взываем. Земля слухами полнится… Говорят, княгиня наша добрая и справедливая. Выслушайте людей простых, светлая госпожа.

Я только ресницами захлопала на это «земля слухами полнится». А Кайен внезапно развеселился. Положил ногу на ногу, откинулся на спинку своего трона и руки на животе сложил, готовясь внимать и развлекаться.

— Н-ну и… что вы хотели от меня? — осторожно спросила я и покосилась на мужа своего улыбающегося.

— Сынок у меня, — подтолкнул пацана вперед его отец. — Хороший он мальчишка, честный, способный. А только слабый… И по хозяйству толком не может помочь, руки у него… Васик, покажи княгинюшке руки.

Паренек послушно выставил вперед обе ладони и растопырил пальцы.

— И что с руками не так? Хорошие вроде руки, — не поняла я. Кайен так уже вообще едва сдерживал смех, но молчал.

— Так хорошие руки, светлая госпожа, в том-то и дело. Но воина из него не выйдет, слабый. А по хозяйству — разве ж можно такие руки загубить?

— Да что не так с руками-то? — повысила я голос.

— Так рисует же он ими, госпожа. Уж вы бы видели, как он рисует! И в кого только?! Мы-то с жёнкой покойной люди простые, крестьяне. А Васик наш… Чисто живые у него картинки. Загубит ведь руки, если… Светлая госпожа, прикажите ему нарисовать что-нибудь. Богами клянусь, правду говорю. Ну никак нельзя ему с такими руками в земле копаться. Возьмите мальчишку моего, низко прошу. Не бросьте такой талант погибать.

— Ах вот оно что! — наконец поняла я. — Ну, давайте проверим. Васик, сможешь сейчас что-нибудь быстро нарисовать или тебе время нужно?

— Если грифелем или пером, светлая госпожа, то смогу быстро, — поклонился мальчик.

Кайен жестом велел своему секретарю выдать юному дарованию лист бумаги и грифельный стержень. Паренек поблагодарил, после чего улегся на живот прямо на полу и занялся делом. Минут пять мы все молчали, а затем Васик поднялся и протянул лист, чтобы кто-нибудь его забрал. Дилис принес рисунок нам с князем, и я даже рот приоткрыла. Всего за несколько минут это талантливое создание набросало мой портрет.

— Ну надо же! — хмыкнул Кайен. — Совсем как живая.

— Времени мало, ваша светлость, — заговорил селянин, потрепав сына по голове. — Ежели побольше, так он еще лучше сделал бы. Душой клянусь. Я видел его картинки, он же с пеленок, считай, рисует. Только угольком все больше, на бумагу и краски нет у нас денег.

— Кайен, мы должны его отдать учиться! — прошептала я с горящими глазами, повернувшись всем корпусом к мужу. — Это же такой талант! Поможешь? Я ведь не знаю, кто у вас тут есть из художников. К кому мальчика в ученики пристроить? Это ведь дар богов, нельзя ему в крестьяне… Пожалуйста! Пожалуйста!

— Моя супруга решила, что ваш сын заслуживает право учиться и стать настоящим художником, — сказал всё это Кайен не мне, а просителям. — Ступайте туда, где записывались на прием. Скажете, что по приказу княгини мальчик поступает в ученики к мастеру Тодеушу Хольсу. Пусть выдадут вам бумагу об этом и скажут адрес. И на первый год княгиня выделяет Васику небольшое пособие, чтобы на краски, расходные материалы и еду хватило. Но и вы уж помогайте сыну, одевайте, обувайте.

— Целуем ручки, благодетельница! — просияли оба — и отец, и сын. — Уж мы за вас всем богам молиться будем. Не зря люди говорили, что у княгинюшки сердце доброе и чистое. Повезло нам с госпожой.

— А кто говорил-то и когда? — не выдержала я.

— Так вчера и говорили. Что сиротку вы не отдали на погибель, жизнь спасли, учиться пристроили. Уж так о вас хорошо отзывалось то семейство. Вся таверна слушала, народ, он же всё примечает, всё видит. И моему Васику помогли, не зря мы к вам ехали о милости просить. Мы ж как услышали про доброту княгинюшки, так сразу и собрались.

Когда они ушли, низко кланяясь и не переставая рассыпаться в благодарностях, в зале повисла тишина.

— Ну и ну! — выдал наконец Кайен и рассмеялся. — Рози, так, может, тебе отдельный зал выделить? Помощников приставить? Часть посетителей у меня заберешь?

— Шутишь, да? — хмыкнула я.

— Нет, ну это же надо! — веселился оборотень. — Благодетельница, княгинюшка… Мне нравится!