Право голодных (СИ)

– Тебя кто заставит заплатить?

Она следила за ним, словно удав за кроликом. Наблюдала, как доходит до него смысл сказанного, как дёргается кадык, как руки сжимаются в кулаки. Тэхён смотрел на неё, и не понимал: почему она так поступает. В тот день, когда они расставались, у него сердце рвалось на лоскуты от осознания того, что она продолжает его любить. Он причинил боль человеку, который его обожал. И от этого было худо в двойном размере.

Однако она сравнила его с Пак Хисыном. Она сравнила его с человеком, лишившим её достоинства, забравшем у неё всё. Сравнила его с извращенцем и полной мразью. Неужели в её глазах они одинаковые? Неужели он стал настолько ей отвратителен?

– Он не только с тобой так поступил, – попытался оправдаться, уже не чувствуя былой уверенности.

– Мне всё равно, – перебила его холодно и раздражённо, – я не хочу слышать о нём ничего. Вообще ничего.

– Ты больше не услышишь, – дал обещание, в ответ на которое она зло усмехнулась.

– Оставь его в покое, – отчеканила едва ли не по слогам.

– Дженни, – заметил, как она дёрнулась от собственного имени, – он ужасный человек и должен понести наказание. Я клянусь, что ты больше никогда не столкнёшься даже с отзвуком его имени. Честно.

– Послушай, – она дышала тяжело, будто бы не спокойно разговаривала, а готовилась к бою, – мне и так больно. Можешь представить насколько? – Дождалась утвердительно кивка, хмыкнула. – Ты не можешь. И, Тэхён, в этом вся беда. Ты даже не представляешь, какую боль мне причинил. Но это в прошлом. Я об этом забуду. Почти забыла. Только ты… Ты напоминаешь о себе, ты делаешь вещи, которые противоречат моим убеждениям, ты врываешься в мою упорядоченную жизнь, – она махнула рукой, – и вновь её рушишь. Если ты когда-то уважал меня, то, пожалуйста, оставь его. Оставь Хисына в покое.

– Почему? – Его терзали её слова и её признания, но ещё он просто не понимал, из-за чего она не хочет дать правосудию совершиться.

– Потому что я не хочу быть связана с ним. И потому что я верю в то, что ему обязательно воздастся. Рано или поздно.

– Но могут быть другие жертвы! – Он начал распаляться, злился из-за её установок, странных и беспричинных.

– И ты хочешь повесить вину за это на меня?

Он осёкся. Она смотрела на него так, будто бы впервые видела. Будто бы он был навязчивым незнакомцем. Просил у неё милостыню на соджу где-то в метро или возле круглосуточного магазина. С брезгливостью и жалостью.

Как она смогла так быстро измениться? Как она смогла потерять все свои чувства за два месяца? Пока он страдал и корил себя, она, видимо, обо всём забыла и неплохо устроилась. Ещё и эти чёртовы кроссовки!

Гнев застилал ему глаза. Хотелось кричать на неё и спрашивать: зачем же она так вытравила ему душу, зачем привязала к себе своей любовью, зачем вообще оказалась в его жизни, если теперь так легко отказалась от него?

Он перевёл взгляд с красивого, но отстранённого её лица на зеркало. Не мог больше видеть в этих глазах – больших и некогда искрящихся любовью – отстранённость.

Он любил даже её макушку: волосы чуть всколочены, и пробор неровный. Плечи немного сутулые. Её ладони, сложенные в замок за спиной, совершали какие-то невообразимые действия. Она выламывала себе пальцы, царапала ногтями кожу, и отдирала с ногтей кутикулу.

Похоже, Дженни Ким наконец-то научилась врать близким людям.

Он посмотрел на её лицо – надменное и холодное, а потом на руки, выдающие всё её напряжение, весь невроз, который она испытывала. Она сходила с ума. Она сходила с ума точно также, как и он. Почему-то знание это ни капли не успокаивало. Делало ещё больнее.

– Дженни, – позвал её, – ты всё ещё меня любишь?

Она опешила. Напряглась вся, ещё более истерично зашевелились пальцы. И лицо её – до этого мгновения безупречно держащее маску – дало слабину. Скорбно опустились уголки губ, а глаза затопила такая печаль, что Тэхён почувствовал, как она и на него перекинулась. Добавилась к собственной, и он качнулся под тяжёлым грузом. Или от алкоголя. Или от всего сразу.

– Нет, – сказала она, – вся любовь умерла, – и голос её был полон уверенности. Он бы поверил. Поверил, если бы не её ладони.

– Зачем ты врёшь? – Спросил, и не сразу осознал, что произнёс это вслух.

– Вру? – Она прищурилась, тело её чуть приблизилось к нему, будто бы Дженни готовилась к нападению. Она наконец-то достала руки из-за спины, вцепилась пальцами в бёдра так, что побелели костяшки – и так все расцарапанные. – Да, какого чёрта ты несёшь вообще?

– Ты же врёшь, – он не хотел доводить её, просто нуждался в том, чтобы понять: зачем она так поступает?

– Ким Тэхён, – она запнулась, будто бы имя его было каким-то жутким заклинанием, – может быть внутри меня и осталось что-то. Осталась любовь к тебе. Но мне она не нужна. Я не тебя люблю. Я люблю того парня, которого выдумала. Которым ты никогда не был. И эта иллюзия – она просто не может быть долговечной, – усмехнулась, и руки её взлетели, указательный палец остановился в сантиметре от его груди, – она исчезнет совсем скоро. Также, как и ты исчезнешь из моей жизни.