Право – язык и масштаб свободы

Получается, что основной целью, задающей направленность и определяющей содержание политики российского государства (независимо от правовой формы ее выражения) является обеспечение единства социально-политической системы на всех ее уровнях и во всех проявлениях.

В области публичной власти принцип единства реализуется посредством неделимого государственного суверенитета; в сфере права, означает «подгосударственный» характер принимаемых законодательных актов, а также «прогосударственную» направленность юридического процесса, продолжающего тяготеть к приоритету публичного интереса по отношению к частному, а также к доминированию обвинительного уклона уголовного следствия и правосудия над состязательным.

Ритмичность как свойство правовой политики, предопределяет необходимость выявления кодировки, при помощи которой закрепляются базовые социальные ценности с достижением и обеспечением которых связывается деятельность государства.

Применительно к правовой политике государств относящихся к системе традиционной западной демократии, в качестве такого кода может быть названа триада «Свобода. Равенство. Братство». При этом ключевым словом является «Братство», означающее солидарность и партнерство юридически равных и свободных личностей (физических и юридических), обладающих определенным объемом неотъемлемых прав и законных интересов, реализуемых в договорных формах.

В свою очередь в странах ранее относящихся к социалистической правовой семье, а в настоящее время находящихся на постсоветской стадии социально-политического развития, в ходу была иная триада: «Мир. Труд. Май». Несмотря на кажущуюся бессмысленность, в ней тоже есть определенная логика.

Слово «мир» обозначает в русском языке три важнейших смысловых образа: это, во-первых, все, что окружает человека, т. е. рассматриваемые в совокупности природные и культурные явления во всевозможных их проявлениях (отсюда «бесконечность мироздания»; многообразие миров и т. п.), во-вторых, общность людей связанных неразрывными «кровно-родственными» и духовными связями (отсюда «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет»)[393], а в-третьих, состояние «невоенного» существования государства и общества. В отличие от западной политико-правовой культуры, базирующейся на разделении индивидуальных, корпоративных и государственных интересов, а также на отделении государства от общества и церкви, российская культура оперирует миром как целостной, неразделяемой категорией, в которой интересы отдельной личности (коллектива, корпорации), производны от публичных интересов государства и вторичны по отношению к ним.

«Труд» является основной доминантой социалистической правовой политики («Кто не работает, тот не ест»; тунеядство – состав преступления по советскому УК), отсутствие частной собственности и формальный запрет экономической эксплуатации человеком человека, придает труду характер единственного легального средства экономического жизнеобеспечения. В отличие от советской традиции, на Западе, труд обязательным не является и, в силу этого не обеспечивается системой развернутых государственных гарантий и санкций. Одним из проявлений личной свободы является «свобода труда», предполагающая возможность самостоятельного выбора человеком вида и характера своей жизнедеятельности. Индивид самостоятельно и добровольно принимает решение о том, в какой сфере социальной деятельности он будет осуществлять профессиональную трудовую деятельность и будет ли трудиться в принципе.

Третье слово «май», действительно в связи с двумя ранее «расшифрованными» кодами, смысла не имеет. Вместе с тем оно необходимо для завершения триады, посредством замены «неудобного» выражения «удобным». Если же следовать логике ритма социалистической (постсоциалистической) правовой политики, то заключительным словом должен быть «страх», являющий собой цементирующую основу для мира и выступающий наиболее действенным стимулом для труда, в отношении которого государство применяет неэкономические формы эксплуатации.

В мире тружеников сплоченных в единую общность «многонациональный народ» страхом перед механизмом государственного принуждения, идеалом публичной политической власти является «симфония властей» подчиненных в своей организации и функционировании единой мелодии под названием государственная (национальная) идеология и «всемогущему» дирижеру – главе государства, в руках которого сосредоточены практически абсолютные властные полномочия.

Глава 5 Право и правовой статус личности

5.1. Теория правового статуса личности