Право имею

Помолчали. Ник смотрел в сторону, Леонид по очереди на всех трёх, остальная команда на Ника. Леонид только тряхнул его, ничего не сказал, и Ник снова понял, как дрессированный.

— Я видел того, кто поднимал мёртвых. Он меня не может тронуть — у нас с ним… один общий источник.

— Там, на дороге, это было то, о ком ты рассказывал, — поняла Ева. — Оно правда существует. То есть ты не псих? Мы же видели её.

— Я видел только неясную тень, — поправил Глеб.

— Ник рухнул нам на капот посреди трассы. Как, по-твоему, он мог это сделать? Ник, это оно? Расскажи, что это?

— Можно подумать, я знаю, — безразлично отозвался Ник. — Но меня она не тронет. Если снова мёртвые начнут вставать — бегите или держитесь за мной. Но лучше бегите.

— Ну вот, и совсем без пыток, — вздохнул Леонид, отпуская Ника. Тот, болезненно морщась, размял то место, за которое держался главный. — А теперь я бы выпил кофе, мне ещё на работу ехать.

Глеб словно оттаял, ушёл на кухню. Никто не стал переспрашивать Леонида, уверен ли он, что в начале одиннадцатого вечера ему надо на работу.

* * *

Ёлка ещё стояла в гостиной, когда однажды, уйдя на вылазку всем составом, Черти вернулись вчетвером. Четвёртый человек только скулил, на голове у него был чёрный мешок, руки скованы наручниками за спиной.

— Где он? — спросил Глеб. На нём по-прежнему была маска. Ник отозвался, уже пересекая гостиную:

— У себя в комнате, где ж ещё. Я притащу.

Глеб подтолкнул четвёртого к подвалу, тот шёл осторожно, он не видел, куда его ведут, но старался спешить, чтобы не злить похитителей. Ева задержалась, глядя наверх. Со второго этажа сначала послышался звук выломанной деревянной двери, потом крик Тимура: «Ты что делаешь, псих?! Тебе нельзя сюда! Выйди! Выйди, не трогай меня!»

Ева вздохнула и пошла за Глебом в подвал. Ей не хотелось смотреть на то, как Тимура протащат по лестнице. Вряд ли Ник стал бы церемониться.

В подвале Глеб уже крепил похищенного цепью за наручники к стене. Ева осталась у входа, только чуть посторонилась, чтобы впустить Ника, когда тот введёт подростка. Сверху слышались возмущённые крики, Тимура даже не смущало, что Ник дома всё ещё в маске. Кажется, мальчик звал их — прямо по именам. «Глеб! Ева!» «Ничего, — подумала Ева. — Всё равно осторожность уже ни к чему». Подумав так, сняла маску и смогла спокойно вздохнуть.

Тимур замолчал, когда понял, что его ведут к подвалу и что тот открыт нараспашку, чего раньше у Чертей не случалось. Уставился на Еву, как только её заметил, с обидой, но на Глеба посмотрел уже испуганно. На Тимуре не было маски, да и вообще он был в домашней футболке и пижамных штанах. На ногах только тёплые носки — в частном доме зимой мёрзли ноги. Еве стало его жаль.

Глеб, закончив, снял маску, а потом пистолет с предохранителя. Ник перекрывал выход, он же опередил Глеба, который хотел объяснить, пропев искажённым маской голосом:

— Мы принесли мышку.

— Мышку? — сипло переспросил Тимур. Он уже понял, смотрел на них так, словно верил им, а его в этот подвал забить до смерти притащили.

— Мы подобрали дело специально для тебя, — заговорил Глеб. Ева поняла — он-то маску снял, чтобы Тимур видел перед собой не монстра городских легенд, а настоящего человека, который готовил ему есть, помогал в стрельбе, которого Тимуру иногда приходилось перевязывать.

Глеб протянул оружие, Ева — захваченную из машины папку. Ник продолжал сторожить выход. Тимур оказался со всех сторон обложен, ему опять не оставляли выбора. Только в прошлый раз ему, наверняка, сообщили, что он будет жить тут и тренироваться, а теперь — что тренировки кончились. Связанный завыл бессвязно из-за заклеенного рта.

— Но вы же живы, — заговорил Тимур, морщась болезненно. — С вами всё в порядке еще…

Ева вдруг, впервые с момента вступления, осознала, что если бы убили не девушку, то Тимур уже был бы среди Чертей. Он тут дольше, чем она. И после каждой их вылазки наверняка думал, что вот-вот наступит его очередь. И ещё поняла, что Тимур боится не столько стрелять, сколько того, что Леонид мог предупредить — скоро их станет меньше.

— Да, но мы ввязались в войну. Против нас какие-то ещё психи, а мы до сих пор не нашли их заказчика, — Глеб был мягким, старался уговаривать. Пистолет на его руке лежал легко, рукояткой к подростку. — Тимур… я помню, каким мы тебя забрали. Кожа да кости. Я думал, из тебя ничего путного не вырастет. Ник мог тебя под мышкой тащить, сейчас уже так не унесёт. Ты возмужал. Поверь мне — намного лучше в первый раз сделать это так, чем уже на вылазке. И иметь время осмыслить, чем через пару дней ехать вытаскивать из коллектора разложившийся труп.

Тимур смотрел на них затравленно, отступал к двери, но, стоило перейти какую-то границу, как его со всей силы пнул Ник. Глеб сделал шаг в сторону, чтобы Тимур не упал на него. Тимур попытался отползти от мычащей жертвы. Глеб тем временем забрал у Евы листы дела, положил их на ступени лестницы, на них — пистолет и рядом — «тревожную кнопку». В подвале связи не было, но кнопка действовала по схеме обычного звонка — стоило нажать, и наверху раздавался сигнал.