Право имею

— Тебя не выпустят, пока ты его не пристрелишь, — предупредил Ник и вышел. Следом — Ева. Глеб закрыл за ними дверь, оставшись внутри. Черти ждали его с минуту, потом и Глеб вышел из подвала, с металлическим скрежетом запер его. Ник снял маску только когда снова вышел в гостиную. Ева уже снимала бронежилет к тому времени. Все трое, не договариваясь, сели на диваны вокруг журнального столика — Ева и Ник с одной стороны, Глеб напротив них. Остались в армейских брюках с карманами и чёрных майках, вещи оставили около дивана в куче — оружие, бронежилеты, запасные обоймы. В тишине, в которой они ожидали, послышались шаги. Глеб даже не дёрнулся, его сложно сейчас было напугать. С лестницы спускалась Кристина. Словно ей и не было холодно — босиком, в шортах и рубашке, завязанной под грудью. Села на диван, где сидел Глеб, словно была частью этого, вместо приветствия улыбнулась всем по очереди и внезапно, словно пощёчину дала, произнесла:

— Всё время забываю, какие же вы на самом деле суки.

На секунду снова стало тихо, потом Ник зашёлся смехом, показал ей большой палец. Еву же это резануло сильнее, чем если бы Кристина сказала это в любое другое время. Потому что сейчас Кристина только подтверждала то, что они и сами знали.

— Иди к себе, — приказал Глеб. — Тебя не касается.

— Конечно не касается. Может, и на моё место хочешь? Своим телом ловить этих боровов? А? У вас до последнего был шанс. Помочь ему сбежать, помочь скрыться. Спрятать. Я думала, вас устраивает, что он тут, потому что тут безопасно. Вы же всё видите, что он не хочет убивать.

— Никто не хочет убивать, — возразила Ева. Ник поправил:

— Кроме меня.

— Это нежелание проходит, — дополнил спокойно Еву Глеб.

— И на кого вы теперь похожи? Зачем вы его втягиваете? Как ведро с крабами… Потому что Лео приказал? Вы сами себя за хвост кусаете, сами замыкаете этот круг. Всю жизнь только убиваете. У вас был шанс спасти, а вы его просрали.

— Иди к себе, — повторил Глеб. — Пока я тебя туда не унёс. И запер.

— Просто решила уточнить, что вы понимаете, что делаете, — Кристина подняла белые руки, показывая, что сдаётся. Встала с дивана и правда пошла к себе. Казалось, Глеб выдохнул с облегчением.

— Ник, сколько ёлка ещё будет стоять? — переключился он. Ник пожал плечами, откинулся на спинку дивана:

— Как время будет, уберу.

— Так до мая ждать можно.

— Да ну не, я не думаю, что он там до мая просидит. Мы ему сказали, что еды и воды давать не будем, пока он его не пристрелит? Стоит сходить сказать?

— Нет уж, сиди, — приказал Глеб, сцепив руки перед собой в замок.

* * *

— Я тогда и статью его находил. В интернете. Её даже особо не прятали — удалили, но в сохранёнках она ещё оставалась. Отец думал, будет резонанс. Думал, что именно его расследование самое важное, — продолжал Ник, глядя в свои карты. Отвлёкся, когда до него дошла очередь — забрал одну карту у Глеба, тут же скинул её вместе с парой. — Он одного понять не мог. Вся страна агонизировала. Это везде происходило. И всем было плевать.

Свет в гостиной горел только над журнальным столиком, остальной дом тонул в темноте. За окном мела вьюга, ёлка пряталась в углу чёрным чудовищем. Около всех троих стояли чашки с крепким кофе.

— Он думал их удивить… И чем? Беззаконием, — Ник невесело усмехнулся. — Будто в этой стране ещё кого-то удивляет беззаконие… Мы захлебнулись в этом. Когда меня посадили, когда там били, издевались… у меня уже не было иллюзий… были моменты, когда я уже готов был сдохнуть, но знал — она не отпустит. Бить — бейте. Ломать — ломайте. Убивать не даст.

— Ты нашёл их потом? Тех, кто тебя в тюрьме пытал? — спросила Ева, забирая из его веера карту. Глеб, казалось, не слушал или не понимал, о чём они.

— Некоторые так и остались в тюрьме… — Ник подпёр щёку рукой. — Да и… мне нельзя было. Я же вроде как умер. Было бы подозрительно, если б умирали те, кто мне насолил…

— Поэтому они умирали случайно, — за него ответил Глеб. — Один на даче провалился в туалете. Захлебнулся дерьмом.

Ник улыбнулся, глядя в карты.

— Леонид не возражал? — спросила Ева. Ответил снова Глеб:

— Ник работал аккуратно. Его спасло это, а ещё то, что Леонид всегда поддерживал в Чертях мстительность. Вот если бы его поймали…

Глеб так и не надел очки и было непривычно видеть его не в маске и без них. Ева раньше и внимания не обращала на то, как часто он носил их дома. Словно для неё существовали отдельно Глеб и Первый из Чертей.

Пиковая дама была у Евы, и эту карту, как мину, остальные удачно обходили. Словно за спиной Евы кто-то подсказывал им, какую брать не стоит.

— Иногда мне стыдно за то, как просто я это пережил, — продолжил Ник, и на этой фразе остальные Черти уставились на него удивлённо. — Но потом столько всего случилось, что… что и для меня родители потонули в общем фоне насилия, страха, ненависти и, главное, боли. Я должен благодарить физическую боль. Она помогла мне перебороть душевную.