Право хотеть

Поклоннички, кстати, восприняли новый имидж Старкова весьма положительно.

— Здорово загибает! — говорил Сёма Соснин.

— Да, Старков — это голова! — поддакивал Скирюк.

— Ну, это самое... Какая? — вмешивался Михалыч.

Время шло и однажды утром Старковы обнаружили, что второй головой дело не ограничилось, и разделение коснулось всего тела. Сперва разделились шеи, и старковский бас снова стал фальцетом, потом распалось все остальное и Старковых стало двое.

Группа сразу же переименовалась в «Starcow Twins» и дала серию успешных концертов. И тут обнаружилось, что у каждого из Старковых снова растет вторая голова.

Размножаясь в процессе деления, старковский коллектив разрастался, сперва переименовавшись в «Starcow Brothers», потом — просто в «Starcow's Corporation» и, наконец, в «Сводный Академический хор и оркестр песни и пляски имени А. Старкова».

Коллектив стал необычайно популярен. Приглашения на гастроли сыпались одно за другим. В интервью Старков скромно улыбался.

— Все думают, что нас много, — говорил он, — На самом-то деле, я один...

Все вокальные и инструментальные партии, а также функции дирижера, администратора и конферансье выполняли Старковы различных генераций. В коллективе установились свои традиции. Каждого, вновь появившегося Старкова окружали заботой и вниманием. Рост голов не прекращался и каждая новая голова, появившись, принималась утверждать, что, дескать, она-то и есть подлинный Старков, а все остальные — самозванцы.

— Успокойся, не кричи, — обычно говорили ей, — Мы все тут Старковы.

Во избежание путаницы Старковы уговорились различать друг друга по нумерации (Старков-1, Старков-2, Старков-3 и т.д.), и вскоре в ход пошли уже трехзначные числа.

Среди династии Старковых был некий Старков-13, отличившийся в свое время тем, что в момент разделения первым делом укусил соседнюю голову за ухо. Не стерпев обиды, та стукнула его сковородкой, после чего Старков-13 приобрел весьма злобный нрав.

Старков-13 играл в оркестре на тарелках, и однажды в голову ему пришла одна мысль.

— Слишком много Старковых для одной Перми! — рассудил он, — Надо поубавить.

Хитрый Старков-13 посетил поликлинику и, поставив себе прививку против клещевого энцефалита, пригласил, якобы ненавязчиво, остальных Старковых совершить небольшую прогулку в окрестный лес. Ничего не подозревавшая компания была зверски искусана клещами и в скором времени скончалась. Старков-13 стал просто Старковым, а оркестр прекратил свое существование.

— Наконец-то кончился этот кавардак! — облегченно вздохнул Старков, — Ну, теперь — все! Отныне — никаких доп-пайков!

И Старков сел на диету.

Вот потому-то Старков такой худой, длинный и унылый. И толстеть он больше не собирается.

« С У П Е Р А Г Е Н Т»

Как-то раз, обнаружив, что его кошелек изрядно отощал, Старков решил поправить пошатнувшиеся финансовые дела и, после недолгого раздумья, разжился фотоаппаратом и отправился в городской парк культуры и отдыха.

Дни стояли теплые, парковые дорожки кишели отдыхающими, и Старков принялся за свой бизнес. Фотографируя влюбленную парочку или мамашу с ребенком, он подходил к ним и вручал свой адрес, по которому те могли зайти за фотоснимками.

В первый же день его заработок составил несколько сотен рублей.

«Оппаньки! — восхитился Старков, потирая вспотевшие от жадности ладони, — Очень приличные бабки! Этак я быстренько на новый аппаратик деньжат наскребу!».

Новое занятие пришлось Старкову по душе, и он повадился ходить в парк каждый день.

Однажды он заприметил маленького человечка в черном долгополом плаще, темных очках и шляпе.

«Какой раритетный гражданин!» — подумал Старков, наводя на него фотокамеру. Он догнал потенциального клиента и попытался всучить ему «адресок». Тот долго отказывался, упорно не хотел его брать, но Старков настоял на своем.

Дождливым вечером в дверь старковской квартиры постучали. Вошел давешний незнакомец, выкупил у Старкова и фото и негатив и сказал, что зайдет еще.

Следующей ночью к нему заявились сразу трое незнакомцев с азиатскими чертами лица. Из-под полы черного плаща у одного из них виднелся кончик самурайского меча. Странная троица осведомилась, нет ли в доме еще кого-нибудь, кроме Старкова, обшарила квартиру на предмет наличия подслушивающих устройств и телеглазков, после чего расположилась в гостиной, за столом.

«Наверное, это мои дальние родственнички, — думал Старков, угощая гостей чаем, — Может быть, во мне течет японская кровь...»

Они проговорили всю ночь и ушли под утро, засветив напоследок пленку в старковском «Зените» и оставив большой тяжелый сверток, который попросили отдать человеку, что зайдет завтра.

На столе Старков обнаружил пачку долларовых банкнот, перевязанную розовой ленточкой, новенький, в смазке «Парабеллум», портативную рацию и пухлую тетрадь с кодом радиопередач.

«Завербовали! — в ужасе подумал он, — Ёпперный театр! Что же делать?!»

Весь следующий день Старков разрывался между патриотическими чувствами и жаждой наживы, и в конце концов нашел выход: выбросил рацию и пистолет в мусоропровод, а деньги оставил себе.