Право крови

В дороге он продрог до костей и, смахивая с глаз морозные слезы, поминутно оглядывался: нет ли погони? Капитан Корбен и четыре сотни ратников, посланные порушить мост, остались, разумеется, далеко позади, и сейчас выполняли свой долг по сдерживанию тех, кто на них наседает. Поджав челюсть, барон смирился с мыслью, что всех их ждет неминуемая погибель.

В лагере короля к этому отнесутся с неодобрением. Надо же, какая несправедливость! Эх, если б они ушли с той реки, пока было еще темно! Снег бы еще не выпал, а в пути отряд никто не нагнал бы, и они благополучно вернулись бы в лагерь, да еще и с героическим рассказом. Джон процедил сквозь зубы ругательство. О, изменница удача! Теперь Сомерсет и Перси услышат лишь то, что он, Клиффорд, потерял четыре сотни человек, и среди них двести лучников, которые на вес золота. Какая, мол, неосмотрительность и тщеславие: остаться только затем, чтобы наутро посмотреть на следы содеянного в ночи!

Конь на скаку запнулся, накренясь так резко, что Джон чуть не слетел из седла. Кое-как усидев, он обругал и хлестнул животину поводьями: навернулся бы оземь – костей бы не собрал. Уф-ф, даже дыхание перехватило! После этого барон с минуту сидел, вслушиваясь в едва слышные отсюда крики и шум боя. Определить в эдакой пороше расстояние было, по сути, невозможно, но хорошо, что хоть никто не появлялся в поле зрения. Если коняга, не дай бог, падет, он сделается беспомощным и уязвимым, как распоследний пехотинец. Всадник наддал коленями, и конь, фыркнув, пошел неровной рысцой. Лицо и руки Клиффорда были открыты и вскоре занемели на холоде. Он уткнулся подбородком в грудь и, как мог, сносил непогоду, смаргивая назойливые снежинки.

Основной лагерь армии находился в каком-нибудь десятке миль к северу от Феррибриджа, но в эти минуты оно казалось запредельной далью.

Разумеется, Сомерсет вышлет вперед разведчиков. Еще немного – и вокруг будет уже тепло и безопасно, а на просьбу рассказать, как все было, он, Клиффорд, поведает о своей наиглавнейшей роли в упреждающем, обескровившем армию Эдуарда Йорка ударе, который помешал неприятелю подойти скрытно. Барон Клиффорд как-то случайно узнал, что в некоем графстве Кент, оказывается, нет человека, надзирающего за сборами в казну. Один из его капитанов за вином разговорил Дерри Брюера, и тот выдал сей любопытный факт. Если мыслить логически, то почему бы не представить, что такую должность можно доверить верному лорду, который под Феррибриджем встал на пути у всей армии Йорка? Ну а потеря какого-то там отряда, безусловно, забудется перед лицом куда более важных известий.

* * *

При виде светловолосого парнишки-недоростка, бьющегося с парой бесстрастных часовых, Дерри Брюер натянул поводья своей клячи. Расклад сил был явно в пользу последних.

– От-пус-ти-те, глупцы! – верещал паренек, дергаясь остервенело, но беспомощно, как лис в ловушке. – У меня срочные новости насчет лорда Клиффорда!

Лицо у него горело. На вид пареньку было лет четырнадцать-пятнадцать, не больше. Совсем еще мальчишка.

Дерри, крякнув, соскочил со своей клячи, отдал поводья одному из караульных и, подойдя поближе, сверху вниз посмотрел на паренька, которого удерживал второй часовой. Рядом флегматично топталась мышастая лошадь, губами выковыривая из-под снега траву. Под глазом мальчика расплывался синяк, полученный невесть где (впрочем, догадаться несложно).

– Как тебя звать, молодец? – спросил Брюер.

– Натаниэль Энсон, сэр. Попросите этих… людей меня выпустить. Я посыльный и герольд милорда Джона Клиффорда.

– Вот как? Клиффорда? Так ведь он сейчас в Феррибридже, с каким-то пустячным заданием. Тебе лучше искать его там.

– Нет! Я прибыл как раз оттуда! С сообщением для лорда Сомерсета.

– Сомерсет – человек занятой, сынок, – сказал Дерри, глядя на парнишку с обновленным интересом. – А сообщение тебе лучше передать мне. Я доведу его до нужных ушей.

Мальчик Энсон провис в лапищах часового, как узник в оковах. По всему было видно, что он разрывается от желания сказать и от понимания, что его не пустят дальше караула, если он не выдаст хотя бы толику своих сведений.

– Авангард армии Йорка подошел к реке Эйр, – начал рассказывать юный герольд. – Часть его людей перешла через реку ниже по течению и сейчас угрожает отряду моего господина, который сильно уступает в численности. Сэр, вы теперь понимаете важность моих слов?

– Понимаю, – кивнул Дерри. – Но и при этом мы не пропускаем взбалмошных юношей в самое сердце военного лагеря только из-за того, что они криком кричат, чтобы их пропустили, – тебе это понятно, сынок? Мы действуем по уложению, а иначе такие юноши могут ненароком получить в грудь стрелу или вон синяк под глаз. Тебе это понятно?

Паренек, пламенея лицом, промямлил что-то согласительное.

Брюер мотнул головой одному из часовых:

– Уолтон, в путь. Бери коня этого пострела и передай новость о Йорке Сомерсету и капитанам, а еще лорду Перси, если застанешь его. Пусть выставят вокруг лагеря защиту или выйдут навстречу врагу – это уже их забота, а не моя.