Право крови

За месяцы после битвы при замке Сандал головы изгнили. Их сейчас непрочно удерживало железо, и Эдуард, почти не глядя, снял и скинул первую голову вниз, Фоконбергу, чтобы тот подхватил ее и обернул. Затем последует христианский обряд погребения. Надо сказать, что мука униженности брата искуплена сполна и полновесной монетой. Тем временем Уорик проделал то же самое с головой своего отца, с медленным выдохом пробормотав слова молитвы и с дрожью чувствуя под рукой слежавшиеся, измазанные смолой волосы.

Фоконберг и Монтегю, вытянув руки, стояли внизу. Головы они приняли с мрачной торжественностью, передав их для обертывания в чистую ткань. Наверху Эдуард Плантагенет и Ричард Невилл с минуту постояли, прислонившись спинами к холодному камню.

– Ты сыграл свою роль, Ричард, – сказал король. – Ты и все вы, Невиллы. Твоего дядю я сделаю новым графом Кентским – прекрасный титул, вкупе с плодородными землями и огромным богатством. Свою роль он сыграл более чем успешно. Ты видел, скольких он положил стрелами, когда мы проходили мимо? Тысячи, Ричард. Можно сказать, он выстелил для нас путь к победе. – Лицо короля посуровело, и он задумчиво посмотрел на своего старшего товарища. – Ну а как быть с тобой, Уорик? Замков и городов под тобой не меньше, чем у меня, а то и поболе. Что я могу предложить тебе, так много сделавшему для того, чтобы я стал королем?

– Мне ничего не нужно, – ответил Ричард низким и сиплым голосом. – Это ты покинул в бою левое крыло в те роковые минуты, когда кто-нибудь другой просто стоял бы и глазел. Ты вдохновил, повел за собой людей – картина, которая до сих пор стоит перед моим внутренним взором. Я этого не забуду. Без тебя я не похоронил бы отцову голову в освященной земле. А это далеко не мелочь – во всяком случае, для меня.

– Ты должен взять из моих рук хоть что-то, Уорик. Не смей мне в этом отказывать, и ретироваться в свои имения я тебе не позволю. Ты нужен мне рядом, пока мы наводим в королевстве мир и порядок.

– Тогда назови меня советником короля или королевским компаньоном. Ради такой чести я пребуду с тобой бессрочно. Как король, Эдуард, ты будешь править полвека, не меньше. – Граф заставил себя улыбнуться, глаза его светились. – Может, еще и Францию отвоюешь.

Брови правителя при этих словах заинтересованно поползли вверх, и он рассмеялся.

– А есть ли у тебя какая-то награда для Норфолка? – внезапно спросил Уорик.

Герцог находился в какой-нибудь сотне ярдов отсюда, дожидаясь, когда двое молодых людей спустятся со стены обратно в мир, и ежась от холода. В очередной раз прокашлявшись, он теперь сидел в попытке отдышаться.

Чувствовалось, что этот вопрос Эдуарду не совсем по душе.

– Я понимаю, что он с Божьей помощью поставил в сражении точку. Возможно, со временем я сочту уместным его похвалить. Тем не менее я ночей не спал, проклиная этого чертова Норфолка за ту брешь, которую он сделал в моей армии. А вот твой брат Джон сражался храбро. Воздать хвалу Невиллам, Ричард, мне действительно не мешало бы. Место твоего отца в ордене Подвязки[34] до сих пор пустует.

Уорику подумалось, как бы к такому предложению отнесся отец.

– Среди павших значился граф Перси, – разминая пальцами катышек смолы, сказал он. – Если ты желаешь почтить семейство моего отца и меня…

Нортумберленд был огромным графством, с миллионами акров земли и действительно сильным титулом. Вместе с тем королю не нужно было беспокойства в этом бастионе к северу. Было видно, как он задумчиво нажевывает себе щеку.

– Мой брат всегда будет верен, Эдуард, – добавил Ричард.

Король опустил голову. С принятием решения его лицо слегка смягчилось.

– Очень хорошо. Я выдам ему заверенное моей печатью предписание и посмотрю, как быстро он наведет на севере порядок. Меня устраивает, чтобы Нортумберлендом заправлял Невилл. В конце концов, Ричард, мне сейчас нужны преданные сторонники, у которых есть и ум, и храбрость. Только так и можно править королевством.

Они спустились со стены и вновь благоговейно замерли над головами, обернутыми в ткань и кожу и прихваченными к седлам. К Эдуарду приблизился Норфолк – опустившись одним коленом на булыжник, он склонил голову.

– Встаньте, милорд, – тихо произнес король.

– Моих парней в тавернах все расспрашивают, Ваше Величество. Люди в городе боятся, что вы начнете карать за то, что они дали укрытие королю Генриху и королеве Маргарет.

– А что, и буду, – ответил Эдуард, хотя и без особого пыла. Перед армией той величины, что стояла в Тадкастере, город Йорка был попросту заложником, и правитель сразу решил, что не будет ни с кем расправляться ни поборами, ни казнями. Помнится, еще его отец говорил: человек проявляется тем, как он осуществляет власть. Для молодого короля это было важно.