Право на безумие

Их было всего пятнадцать. Молодых и не очень. Уже послуживших и только прибывших после учебы. Прошедших долгую и иногда жестокую проверку. Считавших себя элитой и каждый день доказывающих это своей будничной работой. Доказывали рядовым гражданам, которые чуть ли не на генном уровне впитали в себя некое опасение по отношению к их организации, интеллигенции, до сих пор держащую как знамя 37-й год, семьям, не понимающим, ради чего всего эти мучения, да и государству тоже, которое редко вспоминало об их обычной жизни и социальном уровне. Но они работали. Пятнадцать человек на довольно большую и насыщенную многочисленными объектами территорию. Полтора десятка на страже их малой Родины, на которую пришел враг. Который пришел с одной целью – убивать. Убивать женщин, детей, стариков. Убивать их жен, детей, родителей. И это они простить не могли. Уже считая себя виноватыми за то, что допустили это, проворонили, прошляпили, они искали эту гадину. Зная, что сделают, как только найдут «чужих», а в том, что найдут – они не сомневались.

20

Домой он попал лишь через двое суток. Позвонил жене, сказал, чтобы пока не приезжала, и завалился спать.

Город и близлежащие окрестности они буквально перевернули вверх дном. Гостиницы, пансионаты, базы отдыха, подозрительные адреса и прочие места притяжения были проверены по многу раз и поставлены на дополнительный контроль. Взяли на заметку лиц, прибывших из района большого и малого Кавказа. Ломая кумовские и прочие связи, отработали коммерческие фирмы, работающие с коммерсантами того же региона или были открыты с участием подозрительного капитала. Провели работу с коммерческими деятелями из шоу-бизнеса и отменили ряд ближайших концертов. Под полную охрану взяли военный городок и саму часть. Ошалевшие от такой интенсивности менты роптали в полный голос. Кому же понравиться работать под постоянным присмотром. Начальник УВД жаловался по инстанции, что комитетчики парализовали деятельность всех городских милицейских служб. Инстанции скромно отмалчивались. И встречи, встречи. Люди и люди. Новые и не очень лица, не особо понимающие, чего именно от них хотят. Добровольные и не очень помощники, которые заинструктированы «до смерти», и звонят в любое время дня и ночи, и, по большей части, несущие всякую околесицу. В процессе выяснили, что немногочисленная городская подозрительная диаспора, практически вся куда-то разъехалась. По крайней мере, из женщин и детей никого не осталось. Провели опросы оставшихся, но результатов никаких не получили. Начальство от этой новости буквально взбеленилось. Грозили то ли расстрелом, то ли другой ерундой. Шеф ходил белый и злой. Имевшийся в отделе розыскник, вообще стал похожим на призрака, и старался дематериализоваться при приближении руководства. Все были задерганные и нервные. Реально понимали, что не успевают, где-то не дорабатывают. Оставалась смутная надежда, что их деятельность не осталась незамеченной, и те, кого они ищут, по-тихому смоются восвояси. Но на это особо не рассчитывали. У фанатиков свои принципы. Однако несколько неадекватную активность правоохранительных органов заметили другие: обычные обыватели и журналисты, которые, несмотря на убогость провинциальных средств массовой информации, все-таки были журналистами. Вплотную вставал вопрос об информировании и местного самоуправления и горожан, что само по себе говорило о несостоятельности и профессиональном инфантилизме их конторы. А потом появился первый результат. Как говорится – ищите и обрящете. Может быть – случай, может – удача, а может – жуткая дотошность Сашки Иванова, который несмотря на усталость и недосып, не отмахнулся, от, казалось бы, незначительной информации. Не информации даже, а так – то ли шутки, то ли байки из мужских рассказов.

Собственно, дело было так. Один ППСник, культурно проводивший время в обществе своей подружки, подчинился требованию любимой срочно отвезти ее домой. Мол, мама волнуется, а папа – просто ужас, и милицию не любит. Повез-то, он повез, но для более близкого прощания заехал в небольшую приморскую рощицу. И, как на грех, их любимое место оказалось занятым. Девушка стала «ломаться» и, доблестный страж порядка, не вынеся такого разочарования, взял в руки рабочий «демократизатор» и вышел пообщаться с «захватчиками». Но те, испугавшись своей наглости, подхватив на плечи мешок, нырнули в припаркованную неподалеку «семерку» и скрылись в неизвестном направлении, оставив поле боя за представителем власти. Довольный победитель, удовлетворившись содеянным, тронул свое авто вперед, и грохнулся передним колесом в довольно глубокую яму, из которой и вытаскивал свою машину всю оставшуюся ночь. Девушка, естественно, домой не попала, получила нагоняй от родителей и отказала парню в доступе к телу. О чем он, собственно, и жалился своим коллегам и приятелям, проклиная ночных копателей.