Право на безумие

– А чего Пётр Андреевич звонил утром? – спросила Нюра просто так. Она даже почти не обратила внимания тогда на звонок аскольдовского шефа, слишком увлечена была превращением Золушки в «милую сказочную Незнакомку». А теперь зачем-то припомнила.

– Да так… Завтра хочет на дачу слетать… Просит их отвезти… – ответил Богатов спокойно, будто о некой пустяковине, не имеющей до сегодняшнего праздника никакого касательства.

– Как?! – изумилась Нури. – Завтра же воскресенье…

– Ну и что? – ответил Аскольд безразлично, но под безразличием этим почувствовалась лёгкая тревога. – Такая уж у меня работа.

– Но,… завтра же выходной… – продолжала недоумевать женщина.

– Да ничего страшного, слетаю быстренько туда-обратно и всё. Главное, сегодня у нас никто не отнимет. А завтра,… да Бог с ним.

– Ну конечно,… быстренько… Ты что, теперь и по выходным должен ишачить?

– Нюра, ты же знаешь, что по контракту шеф может срывать меня и в выходные, – мужчина старался говорить спокойно, с деланным равнодушием, но уже чувствовал, что этим не сможет снять напряжение и остановить раздражение супруги. – Конечно, мне и самому не хочется завтра никуда ехать, но что поделаешь,… Да и скорее всего не будет ничего завтра… Андреич только так,… возможно,… предупредил только, чтобы я был готов…

– Ой, Аскольд, ты как наивный чукотский юноша… Твой Андреич лишь про выходные и отгулы «только так… возможно», а про поработать,… будь уверен,… с раннего утра до поздней ночи! С него станется!

– Нюра, перестань… Он нечасто меня выдёргивает на выходные и праздники… В будни да, согласен,… «с раннего утра и до поздней ночи». Но на выходные редко,… Да и говорю ж тебе, навряд ли завтра куда-нибудь поедем,… он и сам не хочет,… жена его тащит… Он тоже устаёт здорово за неделю и хочет просто тупо отдохнуть. Так что…

Аскольд страшно не хотел омрачать сегодняшний день передрягами и старался всеми силами потушить пожар, остудить его жаркое дыхание в самом начале, пока тот не разгорелся бушующим пламенем. Но дедушка Чингисхан уже проснулся, и остановить его теперь будет непросто.

– Да ты что меня за дурочку считаешь? Или сам дурак? Неужели ты не видишь, как он тебя использует?!

– Нюра, перестань, – в голосе мужчины зазвучало раздражение, пусть не явно, не отчаянно, но весьма определённо. – Никто меня не использует. Мне, между прочим, за работу зарплату платят, на которую мы с тобой живём.

– Ах, вот оно что! Не думала, что ты станешь попрекать меня куском хлеба! Конечно, я не работаю,… сижу на твоей шее,… а ты бедный кормишь, поишь,… терпишь меня… нелюбимую,… постылую… Потерпи, недолго осталось,… скоро я освобожу тебя! Сдохну вот, и полетишь к своей «девочке»!

– Нюра, перестань, прошу тебя,… остановись…

– А что ты мне рот затыкаешь?! Я уже и слова сказать не могу?! … Да и что он там тебе платит, твой Андреич? Настоящие мужики в два раза больше получают,… и домой при этом не только спать приходят! А ты не мужик,… ты телок! Тебя имеют, как хотят, а ты терпишь,… и ещё защищаешь… Телок!!!

– Перестань!!! Нюра, остановись, наконец! – Аскольд уже не мог ни сдерживать этот поток, ни сдерживаться сам. – Зачем ты снова начинаешь это?! Тебе что, в кайф скандалить?! Нюра, опомнись, мы в театр едем,… в театр! Сегодня такой замечательный день, мы оба его ждали, нас ждут замечательные люди, спектакль, искусство,… Такой вечер! … Зачем всё портить выяснением каких-то проблем, которые мы всё равно сейчас решить не сможем?! Ради чего?! Чтобы просто высказаться,… выпустить пар,… излить желчь?! Ну, с каким настроением мы сейчас приедем? Что мы увидим на сцене? Что почувствуем?! Что?!…

Выпалив всё это на одном дыхании, Богатов немного успокоился.

– Нюра, прошу тебя, остановись,… пока вечер окончательно не загублен, – закончил он уже более лояльно и миролюбиво. Даже примирительно.

Нурсина не отозвалась. Она нервно вытащила из пачки сигарету и прикурила, отвернувшись к окну. Выкурила быстро, что называется в три затяжки, и,… вынув следующую, снова закурила. Так несколько раз. Было очевидно, что этот демарш дался ей с величайшим трудом и насилием над собственной натурой. Такого подвига Аскольд от неё не ожидал, и это вселяло некоторую надежду.

Но вслед за лихим, опустошительным набегом орды пришло тягучее, упёртое, тупое иго молчания.

До театра они доехали, не проронив ни слова. Как рыбы в аквариуме. Хотя рыбы, возможно, издают какие-то звуки, недоступные человеческому восприятию62. Но люди сильнее рыбьей природы. Они сильнее даже своей собственной, человеческой природы, когда натура выдаёт им за силу эту их слабость. Когда слово перестаёт быть тихим, оно перестаёт быть вовсе…