Право на кровь

Казарцев глядел на него в упор, словно примерялся, прямо как тогда, у березы.

«Погоди, скотина, мы еще не в расчете!»

Тут раздались голоса, приглушенные расстоянием, мужской и женский. Макс увидел в темноте два силуэта, неловких и толстых. Будто там бродили два пингвина, один с белыми всклокоченными волосами, а второй…

– Пошли! – Казарцева точно ветром сдуло.

Он мигом оставил позади и Макса, и Юрку, пролетел метры, отделявшие их от «Опеля», и сгинул в темноте, точно в канаву провалился. Макс подбежал вторым, обогнав Дубровина, закрутил головой. Тут раздался выстрел, потом еще один, и тишина болью резанула по ушам.

Казарцев выскользнул из тени, бесшумно подошел к машине, наклонился над женщиной. Та лежала на боку, уткнувшись лбом в заднее пробитое колесо. Юбка на ней задралась. Одна туфля на высоком каблуке пропала, вторая валялась рядом. Правая нога была странно вывернута вбок.

«Перелом?» – мелькнула у Макса мысль и тут же пропала.

Дубровин подбежал, повернул женщину на спину, прижал пыльцы к ее шее. Макс разглядел на виске блондинки небольшую темную точку. Входное отверстие, если быть точным. Пуля попала чуть выше скулы. Женщина умерла мгновенно. Она наверняка не успела понять, что произошло.

– Готова. – Юрка вытер пальцы о юбку покойницы, выпрямился и застыл, прислушиваясь.

Макс обошел машину, остановился, не понимая, что это за звук. Будто кто-то с аппетитом ест что-то сочное, мягкое и гнусно чавкает при этом. Даже не так – торопливо жрет, давясь кусками, точно боится, что отнимут.

Юрка тенью проскользнул мимо, обогнул «Опель» и вдруг пропал из виду. Казарцев тоже куда-то подевался. Макс двинулся вперед, стараясь идти тихо, подошел к открытой дверце с водительской стороны, заглянул через нее вниз и отшатнулся.

Юрка выпрямился так резко, точно получил ногой в челюсть. Он был бледный, что замечалось даже в темноте, нижняя губа прикушена.

Кто-то продолжал громко жрать, ворочался на щебенке и глухо стучал чем-то по колесу. От этих звуков бросало в дрожь.

– Отойди-ка! – услышал Макс и едва не отпрыгнул вбок.

Казарцев прошмыгнул мимо, присел на корточки у переднего колеса, наклонил голову, точно пес, глянул на Юрку, на Макса.

– Хреново.

Юрка подошел к нему, наклонился, снова запустил руку под куртку, вытащил что-то темное, спрятал за спину и поманил Макса к себе. Тот захлопнул дверцу, подошел, глянул вниз.

На песке лежал мужик, тот самый здоровенный кабан с темными уродскими усами. Он смотрел на Макса и пытался что-то сказать, хватал себя за куртку, мокрую, темную, тискал в толстых пальцах ткань. От мужика зверски разило перегаром и чем-то теплым, удушливым и сладковатым. При каждом движении у него изо рта плескала кровь. Она стекала по щеке на песок, в лужу, где помещалась голова с темными короткими волосами.

– Промашка вышла, – прошелестел Казарцев, глядя на полуживого мужика. – Плохо дело.

Дубровин невежливо оттолкнул его с дороги, выволок хрипящего мужика на обочину, встал над ним, опустил руки. В правой Макс увидел нож. Дубровин наклонился над умирающим, повернул его голову набок, оглянулся на Макса, выпрямился.

Мужик снова зачавкал, застонал, дернулся всем телом, будто его током ударили. Что-то звонко булькнуло, и тут Макса затошнило.

Казарцев, сука, промазал. У мужика начинается агония, а это значит, что кое-кому придется тут прибраться. Клиент платит, он не при делах. Это работа «егеря».

– Держи. – Дубровин подал Максу нож, буквально впихнул рукоять в его ладонь. – Закончи тут. А мы пока посмотрим.

Он отошел к машине, сунулся в салон, взял с переднего сиденья сумку и принялся копаться в ней. На щебенку полетели документы и деньги, выпал мобильник. Юрка наступил на него, надавил до треска, и тот разлетелся на осколки.

Макс стоял над умирающим. Он буквально прирос к земле, грудь сдавило, воздуха не хватало. Дождь стал теплым и тут же превратился в кипяток.

Человека на земле снова встряхнуло. Он выгнулся, как в припадке, перевернулся всем грузным тяжелым телом и перекатился Максу под ноги. Жирная ладонь упала на ботинок, пальцы сжались в кулак.

А Макс и двинуться не мог, смотрел, точно завороженный, как у его ног умирает человек. Он выронил нож, тот воткнулся острием в песок рядом с лицом толстого мужика.

– Шевелись! – рявкнул от машины Дубровин. – Делай, что говорят!..

Он разом заткнулся, отступил. Нож, как по волшебству, оторвался от песка, блеснул в свете фар и исчез. Голова умирающего пропала из виду.

Казарцев быстро обернулся и ткнул Макса локтем в ребро, да так, что у того дыхание перехватило. Клиент кое-как перевернул жирного типа на бок, наклонился над ним, дернул за волосы, задрал ему голову и быстрым длинным движением полоснул по шее.

Мужик глубоко вздохнул, точно всхлипнул, и затих. Казарцев толкнул его ногой в плечо. Туша бесшумно перевернулась и едва не скатилась в канаву. Она лежала вниз лицом и уже не дергалась.

Казарцев подал темный мокрый нож подоспевшему Юрке, выдохнул, вдруг улыбнулся и сказал:

– Поехали отсюда, мужики. Валим, пока менты не набежали.