Право на легенду

В городе было всего три лифта, и к ним приходили покататься ребята даже с соседних улиц. А Димке Замятин пользоваться лифтом запретил — лифт был ненадежный, с норовом, часто останавливался между этажами, и, кроме того, таблички висели: «Не разрешайте детям…» Дима, конечно, в рев, и тогда Замятин, чтобы обосновать свой запрет, сказал, что у Димы просто не хватает веса. Ведь контакты на полу кабины замыкаются весом человека, и нужно не меньше сорока килограммов. Будешь больше есть, подрастешь, тогда поговорим.

— Так вот, — сказал Дима, демонстрируя свое изобретение. — Ты смотри. У меня плита чугунная, шесть килограммов, я ее, видишь, мешком обшил, а сверху — крючочки. Лежит она за почтовым ящиком. Надо вверх ехать — цепляю за ранец или за ремень, и порядок. Полный вес, даже с лишком. А дома, чтобы в комнате не валялась, я около двери гвоздь прибил. Так что теперь можешь не беспокоиться.

Замятин улыбнулся:

— Здорово! Только — зачем крючки? Взял в руки и поехал.

Дима подумал немного, проверяя, должно быть, где и что он упустил, потом посмотрел на отца и убежденно сказал:

— Ну что ты, папа, в самом деле? Это же будет ручной труд!

«Теперь ничего не поделаешь, — подумал Замятин. — Теперь надо разрешить, недаром же парень старался…»

— А про акселерацию еще не придумал? — спросил он, поднимаясь с сыном на лифте. — Нет у тебя толкового объяснения?

— Нет еще. Но будет, не сомневайся.

Как-то Дима пришел из школы и сказал, что люди теперь стали выше, чем раньше, это им учительница в книге прочитала, но никто не знает точно почему. А он придумал. Дело в том, что человек вверх растет, а земное притяжение его вниз тянет. Так? Мешает расти. Теперь, понимаешь, что получается? Раз человек сильнее растет, значит, притяжение земли уменьшается. Только ученые еще не заметили.

— Ты смотри! — искренне удивился Замятин, хотя привык уже Диме не удивляться. — Может, и правда? Только одна неувязка есть. Почему тогда животные и деревья выше не становятся?

— Да, — серьезно сказал Дима. — Про это я не подумал. Но я еще подумаю…

Вообще, ребятишками он доволен. Дима — тот уже сейчас склонность к технике проявляет, Анюта любит почитать да сказки послушать. Вот и теперь, не успела прийти с матерью из магазина, забралась на колени, потрогала — какая борода у отца за день выросла — и потребовала:

— Ну, чего-нибудь не очень страшное. Про зайца, ладно? Или про льва, только чтобы добрый.

— Я тебе про бобра расскажу, хочешь? Жил-был бобер. Валил он лес, строил запруды, искусный был мастер. Все говорили: «Наш бобер — он хитер! Он что хочешь придумает, он даже может такую мельницу придумать, чтобы из нее прямо готовые пряники сыпались». А он и правда мог, потому что способный был человек.

— Бобер, — поправила Анюта. — Бобер, а не человек…

— Ну да, конечно. Потом, значит, вызвали его как-то на поляну и говорят ему: «Ты у нас самый лучший работник, назначаем тебя…» Как думаешь кем?

— Инженером, — сказала Анюта. — Самым главным.

— Если бы… Назначили его других бобров организовывать и воспитывать. Он и так и сяк, а они никак. Своим делом занимаются. И ему тоже надо плотину строить — кто же за него строить будет? И началась тут неразбериха: никто никого не слушает, все на бобра кивают, давай, мол, инициативу проявляй. А он такого слова не слышал, дрожит, думает — как ему хорошо было, когда он лес валил.

Тогда опять позвали его на поляну и говорят: «Плохой ты бобер! Ничего не умеешь. И шерсть у тебя какая-то особенная, задаешься ты своей бобровой шубой. Надо тебя самого воспитывать и перевоспитывать!»

Ну, короче, пришел домой и написал заявление: «Не хочу больше работать в вашей реке, поеду в город, буду на автобусе шофером. Прошу отпустить по собственному желанию, а то без спроса уйду». Вот и все. Такая, видишь, сказка короткая.

— Долго думал-то? — спросила из кухни жена. — Может, кто и вправду ждет, что заявление напишешь.

— Это я так. В порядке гипотезы. Ты лучше ужинать давай, потом поговорим.

— Нет, ты погоди, — сказала Анюта. — Ты погоди, пап. Какая-то сказка у тебя неумная получилась. Разве бобер не понимает, что ему с реки уезжать нельзя; ему же без товарищей скучно будет.

— Ребенок, и тот соображает, — сказала Галя, накрывая на стол. — Ох, Володька, садовая ты голова! Давай, Володя, может, хоть на Талую съездим, в санаторий. Лечить нам, правда, нечего, зато в горячих ключах покупаемся.

— Поедем, — согласился Замятин. — Теперь уж все одно к одному.

После ужина решил он кое-что посмотреть, прикинуть, нельзя ли будет завтра уговорить главного инженера поставить на «Дальний» новые плунжерные пары. Риска никакого нет, дело уже освоено, теперь посмотрим, как они на судовых дизелях себя покажут.

«А потом… А потом — суп с котом! — сказал себе Замятин. — Потом уже ничего не будет! Обходной листок будет из отдела кадров…»

Он отодвинулся от стола, зажмурился, посидел так немного, снял трубку и стал звонить начальнику цеха. На квартиру.