Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен

Практически невозможно обсуждать культурные различия, не упомянув о французах. В Америке их зачастую приводят в качестве примера, когда говорят о сексуальных различиях. Дебра Оливье пишет, что французы «предпочитают подразумеваемое прямому, подтекст контексту, благоразумие неосмотрительности и скрытое очевидному – и во всем этом они представляют собой прямую противоположность американцам». Журналистка Памела Друкерман, беседовавшая с людьми из разных стран при подготовке своей книги «Страсть в переводе», показывает, как эти предпочтения влияют на отношение французов к неверности. «Во Франции благоразумие представляется краеугольным камнем любого адюльтера, – пишет она, замечая, что многие из ее собеседников предпочитали не говорить партнеру лишнего и не знать о его похождениях. – Французские измены похожи на конфликты времен холодной войны, в которых ни одна сторона не берется за оружие».

Но в Америке без оружия не обойтись. Хотя американцы не проявляют толерантности к внебрачному сексу, обман зачастую порицается ими сильнее, чем измена. Скрытность, лицемерие и отговорки становятся главными аспектами оскорбления и считаются проявлением крайнего неуважения к партнеру. Предполагается, что мы врем только тем, кто стоит ниже нас: детям, избирателям и подчиненным. В связи с этим из спален и залов суда доносится одна и та же фраза: «Дело не в том, что ты изменил, а в том, что ты лгал мне!» Но неужели нам бы и правда стало лучше, если бы партнеры заблаговременно предупреждали нас о будущих изменах?

Переводя секреты

Амире тридцать три года. Американка пакистанского происхождения, она учится на социального работника и до сих пор в деталях помнит тот день, когда начала раскрывать секрет отца.

– Папа учил меня водить машину. У него на зеркале заднего вида висела какая-то странная японская безделушка. Однажды я попыталась ее снять, но он остановил меня и сказал, что это подарок от его секретарши Юми. Это имя тотчас всплыло у меня в памяти, когда семь лет спустя папа попросил найти какой-то адрес у него в телефоне, а вместо этого я наткнулась на переписку с некой Ю. Тогда я все поняла.

– Ему известно, что вы обо всем узнали? – спросила я.

Амира покачала головой.

– Вы расскажете ему?

– Я хочу сказать ему лишь одно: «Удаляй свои сообщения!» Может, однажды я даже научу его, как это делается. Мне жаль, что он не замел след. Мне не нравится думать, что теперь я соучастница его обмана.

– Вы рассматривали возможность обо всем рассказать матери? – спросила я.

Она тотчас ответила нет.

Амира – дочь эмигрантов, приехавших в Америку еще до ее рождения. Тем не менее ей знакомы обе культуры. Она понимает, что ее молчание здесь нетипично.

– Мои американские друзья незамедлительно пошли бы к матери. Они бы сочли, что раскрыть секрет – значит поступить правильно и проявить свою заботу.

Хотя Амира училась в школе в небольшом городке в Канзасе, когда дело заходит о семейных делах, она предпочитает жить по правилам Карачи.

– Да, мы ценим доверие и честность, – говорит она, – но сохранение семьи ценим еще выше.

Решение Амиры воспринимается как данность. Вот ее логика: «Если я скажу ей, то что дальше? Разрушу семью? Сломаю все, что мы построили своим трудом? Уподоблюсь импульсивным и эгоистичным американцам и в результате буду жить на два дома, попеременно то с отцом, то с матерью?»

Амира оскорбилась и разозлилась на отца за обиду матери.

– Но мои родители любят друг друга, – добавляет она. – При этом стоит отметить, что они вступили в брак по сговору. Я знаю, что маме ужасно неудобно говорить о сексе, но отцу такие темы даются не легче. Я нутром почуяла, что он выбрал тот путь, который позволил сохранить семью. Возможно, маму лучше не беспокоить. Это показалось мне справедливым, так что я смогла смириться со своим решением. Не считая этого греха, мой папа – прекрасный отец, муж и гражданин. Зачем мне очернять все его прекрасные качества?

– Что насчет неуважения к вашей матери? – спрашиваю я.

– Насколько я понимаю, отец решил, что проявлением уважения в этой ситуации будет отказ от признания и потрясения, с которым наша семья не справится. Что же касается меня, я решила, что проявлю уважение, не рассказывая о том, что узнала. Я не осмелилась бы опозорить родителей, выставляя правду на всеобщее обозрение. Зачем? Чтобы мы все были честны друг с другом?

Очевидно, не весь мир считает, что сказать правду – значит проявить уважение. Во многих культурах уважение чаще проявляется осторожными неправдами, которые помогают сохранить лицо и душевное спокойствие. Такая защитная скрытность считается предпочтительнее признания, которое может привести к общественному унижению.