Право на любовь

– Выпорю, – говорю с серьезным видом, стараясь не показывать, как ликует мое сердце, собираясь из осколков в нечто единое. – В угол поставлю. Накажу на неделю. Нет, на месяц! А лучше на год.

– Накажи меня хоть на всю жизнь… – Настя утыкается носом мне в грудь. – Только не исчезай из нее больше, – просит она, вновь закрывая веки.

– Спи, малыш, – целую ее в лоб. – Мы едем домой.

Войдя в небольшую комнатку, выделенную для меня Владом, опустил молчаливую, растерянную, перепуганную Настю на постель. Она проснулась в городе и малышку накрыло все, что произошло с ней за последние несколько дней. Обволокло, стянуло, скрутило до боли в красивых глазах. Девушка не проронила ни слова всю дорогу, вплоть до этой секунды.

– Давай я помогу тебе это снять? – присел перед ней на корточки. – Обещаю, не смотреть и не трогать. Я просто сниму эту тряпку и отнесу тебя в ванную. Нужно смыть

кровь, Насть.

Она кивнула, позволяя раздеть себя. Не смотреть оказалось сложно, но я сосредоточился выше, на ее приоткрытых от тяжелого дыхания губах.

– Вот так, – спустив с плеч, дальше просто порвал и отбросил в сторону.

Вновь поднял на руки голую девочку, отнес в ванную, поставил в поддон, придерживая одной рукой.

– Я помогу?

Снова кивает, растерянно глядя в никуда. Открыл теплую воду, стал мягкой губкой смывать с нее следы плена и ужаса, что ей пришлось пережить.

– Моя глупая девочка, – говорю тихо. – Что же ты с нами делаешь?

Осторожно обвожу грудь, стараясь не задевать чувствительных зон. Снял мокрые трусики, омыл бедра с внутренней и внешней стороны. Дыхание предательски сбилось, так не вовремя напоминая об инстинктах.

Забил, отодвинул на задний план. Нельзя ее трогать. Не сейчас. Может потом.

Разобраться бы во всем сначала, в ней, в себе. В одном я уверен на сто процентов, к отцу я ее не верну.

Глава 25. Сергей

Проснулся от ощущения дежавю. В голове муть, а в небольшой малосемейной квартирке, которой мало и одному, пахнет жареной картошкой. Счастливо улыбаясь, подскочил с кровати и прямиком на кухню. В моей красной футболке, которая теперь едва достигает середины ее бедра, с заплетенными в небрежную косу волосами стоит красивая девушка, помешивая золотистый картофель.

– Последние восемь лет – это мое любимое блюдо, – произношу тихо.

Настя вздрогнула и в меня полетело полотенце. В глазах все та же растерянность, но она старается этого не показывать.

Невероятно сильная девочка! Я восхищался ей тогда, не перестаю делать это и теперь.

– Я, кажется, пересолила, – севшим голосом извиняется малышка.

– Это не важно, – судорожно вздыхаю, пытаясь отвести взгляд от стройных ног.

Чтобы не сделать глупость, ретировался в ванную, скрывая эмоции за шумом воды. Когда вернулся, мой завтрак, он же обед, уже красуется на столе. Настя нервно ковыряется вилкой в своей тарелке.

Не выдержал, подошел, опустился перед ней на колени, спрятал маленькие ладошки в своих.

– Все хорошо, – глажу их пальцами. – Я больше никуда не отпущу тебя.

– Обещай, – она поднимает упрямые глаза, упирается ими в мои.

– Клянусь, – позволяю себе коснуться губами ее тонких пальцев.

– Я тебе верю, – такие важные слова.

Они бальзамом разливаются по венам, латая дыры в моей истерзанной болью душе.

– Мне большего и не надо, – кладу голову ей на колени.

Настя зарывается в волосы пальцами, гладит, массирует, сжимает. Чувствую себя дураком. Ну девчонка ведь совсем! Куда я лезу? Только вот сердце решило иначе. Его тянет к ней, а мне остается лишь слушать и идти следом.

– Ешь, – говорит она, убирая от меня руки. – Все остыло, а я старалась.

– Малыш, да я ее даже из морозилки готов грызть, лишь бы это было сделано твоими руками, – но послушно присаживаюсь на табурет, с удовольствием вдыхая аромат любимого блюда. – Расскажи мне об отце, – не даю ей вновь уйти в себя. – Что произошло на самом деле?

– Когда ты исчез, – с укором произнесла Настя, – он стал пить сильнее, но я смогла

уговорить его закодироваться, и все вроде стало вставать на свои места. Папа устроился на работу, нам стало легче жить. Я радовалась, что все наладилось, но в одно из его дежурств магазин обокрали. Вынесли самые дорогие украшения на баснословную сумму. Вызвали полицию. Те выяснили, что в момент нападения камеры в ювелирном бутике, где работал отец, были отключены. Естественно, подумали на него, но хозяин магазина заявление писать не стал, понимая, что так он не покроет свои убытки, ведь преступников будут искать очень и очень долго. Он поставил его на счетчик, заявив, что теперь папа должен вернуть ему эти деньги и быть благодарным, что не сел в тюрьму.

Я давно перестал есть, слушая нервный рассказ своей маленькой смелой девочки.

– А если не вернет, они убьют меня. Дали срок – месяц! – Она подняла на меня свои огромные глаза, полные слез. – Но собрать такую сумму для нас было нереально. Продать квартиру? И куда мы тогда? На улицу? У него нет работы, а моя зарплата и