Право на меч

Трус промазал – начал улепетывать до того, как хорошо поставил выстрел. Второй, поопытнее, попал в цель. Коваль завыл, сближаясь с лучником, рычал, когда стрела пробила щит и руку, и снова вскрикнул, когда сцепился с врагом. Лучник споткнулся, Коваль уложил его на лопатки. Он выл и рычал, кромсая топором то, что осталось от противника, когда я пробежал к воротам.

– Коваль, к двери!

Руш пнула его в бок сапогом. Гребень холма под воротами укрыл нас от стрел снизу. Есть еще пара мгновений…

Я развернулся и принял на себя удар самого быстрого из врагов. Тот замахнулся топором, оскалил зубы и завалился на бок, задергавшись в дорожной грязи. Я не сразу заметил стрелу в его виске.

– …Мы с Керехом держим ворота! Дайте щит, – Васко бросил его к моим ногам. – Бун, прикрывай!

Старик проворчал, что и без меня разберутся. Но я знал, как важно говорить. Говорить строго, будто я точно знаю, что нужно делать.

Даже если это совершенно, мать его, не так.

– В здание, живо, живо! – Я глотал воздух после каждого приказа.

Левая керчетта ушла в ножны. Я согнулся и подобрал единственную защиту от чертовых стрелков. На деревянном полотне уже появилась трещина и зарубки…

– Закрыто! – крикнул Васко, который умудрился всех обогнать.

От ворот до двери – два роста. Особо не попляшешь. Только мне ничего не оставалось, кроме как сплясать. Коваль вытер глаза рукавом. Его лицо исказила такая гримаса, что я отвернулся.

– Ломайте, болваны! – вскрикнула Руш.

– Сука! – взревел Коваль и замахнулся топором.

Хрясь! Дверь жалобно скрипнула.

– Еш-ше разик, – взмолился Бун, выбежал к улице, спустил стрелу и тут же вернулся обратно.

На дороге появился новый солдат. И еле успел спуститься по склону – Руш промазала.

– У меня еще есть! – рявкнула она, пытаясь звучать воинственно.

Только и недоумку ясно, что голос становится выше от страха.

– Ну же! – Удар по дереву, скрип. Проклятия.

«На что вообще годятся два меча?» – думал я, словно во сне наблюдая, как в воротах показались сразу три врага.

Керех тяжело дышал и мотал головой, будто что-то затекло ему в ухо.

«Западня», «паника в рядах». Сегодня это мои карты. И переиграть не выйдет. Я шагнул навстречу гостям.

– Сдохни, сдохни! – выплюнул потертый головорез, растерявший большую часть зубов до стычки с нами. Тело – что брусок. Крупные ноги, резвый шаг. Он скалился, как мясник.

Керчетта шевельнулась еще до того, как я захотел побежать прочь.

«Чувства – роскошь». – Блеснул клинок, распарывая жилистую руку.

– Гр-ру! – крутанулся и взмахнул дубиной этот брусок мышц. Толкнул меня назад, к двери.

Смрад чужого пота, грязного тела и волглого тряпья. Ни шагу назад. Тошнота.

«Роскошь для живых». – Хрустнул щит, встречая дубинку.

– Дави их, вперед! – подначивали солдаты за воротами. Один ублюдок зацепился руками за ограду, закинул ногу – показалось колено, задница, все тело.

– Куды!

Стрела угодила в бок, оттолкнула ловкача назад, по ту сторону забора. Все крики и вой смешались в один гул.

– Еще чуточку! Чуть-чуть! – зачем-то кричала Руш.

Зачем лгать, если мы только начали?..

Я уступил дорогу солдату, не приняв его вес на себя. Подставил ногу, всадил клинок в спину. Не успел солдат-брусок свалиться, его сменил другой урод, на этот раз с коротким копьем. Сноп искр, как живой огонь, – я испортил лезвие у гарды, чтобы уцелеть.

– Стреляйте! – кричали то ли наши, то ли враги.

Солдат с ячменем на глазу замахнулся, я принял его удар на щит, проскочил влево, чтобы пихнуть соседа под шестопер. Хрясь! Керех никогда не промахивался. В рядах появилась брешь: на склоне я увидел дюжину солдат и еще трех лучников. Один выстрелил, я укрылся за полотном. Боль пронзила руку. До чего же дерьмовые в Воснии щиты!

Я промычал сквозь стиснутые зубы, увидел, как враг корчится под моими ногами, выронив копье, водя руками по лицу, пытаясь нащупать кинжал. Руш спасла мне жизнь, а я завел их в западню из-за каких-то…

«Время роскоши – когда стихнет бой».

Крепкий и низкий боец, похожий на вора, вцепился в обод моего щита. Потянул с такой силой, что я пошатнулся, шагнул вперед. Справа зашел дылда, весь в рваной одежде – это он кричал, отдавал приказы…

– Лэйн! – взвизгнула Руш.

«Обреченная защита».

Я принял удар в бок. Попал гардой по плечу, хотя целил в висок. Рост, чертов рост!

«Держать ворота. Отступать – потом».

Через забор перелезали уже двое. Керех столкнул кого-то с ублюдком, державшим обод щита. Что-то теплое потекло с бока к бедру. Я направил острие по наитию, не глядя. Оно вошло легко и так же славно вышло.

Волна солдат напирала, толкая раненых вперед.

– Нет, не-е-е… – заорал подрезанный силач.

Меня схватили за сапог. Я не опустил взгляд, ударил левой ногой по земле. Еще раз и еще. Попал по чему-то твердому – пальцы, запястье?.. Васко пыхтел с правой стороны, с кем-то сражаясь.

– Лэйн! Дверь почти…

Дылда отступил, показывая странный жест врагам позади. Еще один солдат упал с рассеченным брюхом. Керчетта зацепилась за что-то: кости, пояс, грубая ткань…