Право на меч

– Смерть ублюдкам! – брызнул в меня слюной солдат в стеганке, я попятился. Керех разбил ему затылок и повозился с телом, пытаясь снять череп с гвоздей.

«Дверь?.. Руш говорила про дверь?»

– В здание, живо! – приказал я и поперхнулся. В горле пересохло, я дышал ртом?..

Врагов становилось больше. Четверка, занятая телегами, наверняка уже подтянулась к забору. Останься мы там, у мыльни…

– Прикройте его!

Я встал за спиной Коваля и поднял щит. Четверо толкались в нашу сторону. За ними еще семеро и…

– Руш! – крикнул я.

Кинжал угодил в горло первого солдата. Он еще пробежал пару шагов, а потом схватился за рукоять и удивленно покосился на окровавленную ладонь. Сделал пару шагов, его толкнули сзади, и он повалился под сапоги друзей. Хрип и кашель заглушили звон железа, треск разбитой двери.

– Ну, давай на хер! – зачем-то переводил воздух Коваль.

Барн и не думал ударить в тыл врагам. Ублюдок наверняка уже оседлал коня и мчится к острогу…

«Никакой роскоши! Не сейчас!»

– Они в поместье! Наверху! Тама! – размахивал рукой какой-то низкорослый солдат. Явно не спешил присоединяться.

Бун продырявил одного на подходах, но троица все равно прорвалась во двор. Они переступали через мертвецов и все прибывали, прибывали, как дерьмо в выгребную яму…

Я отвел чужую булаву, ударил врага по колену, отскочил вправо – так, чтобы хватило длины клинка, – и подрезал горло. Тут же на меня обрушился второй солдат. Раз – удар в левый бок. Два – сближение. Три – я оступился, споткнувшись о тело. Стрела в щите зацепилась за ремень врага, я не успел поднять руку выше. Восниец рычал и скалился, вцепившись в гарду. Слюна потекла по его подбородку. Слева блеснул клинок, целясь в мою шею.

Шестопер воткнулся в лицо воснийца, выбил зуб, раздавил глазное яблоко, содрал ноздрю. Отправил тело к земле, согнув в пояснице.

Я вырвался, отразил булаву врага, рассек ему плечо и пошел спиной назад. Стена. Мы пустили их во двор…

– Лэйн! – вскрикнула Руш, и меня потащили в сторону, к проему.

Под ногами захрустела древесная труха. Из спины Кереха торчали две стрелы.

– Назад! – крикнул я, будто это что-то могло бы изменить.

– Куда дальше? А? Дальше, что нам…

В голосе Васко слышался ужас. У южной стены разбили ставни – солдаты пробивались в дом со всех сторон.

– Отступаем на лестницу…

– Да где она, на хер?!

– Сюда! – крикнула Руш.

Керех надежно стоял на ногах, только тяжело дышал и похрипывал. К нему приблизился длинноногий солдат с топором. Лезвие вошло в древко шестопера. Керех зарычал, враг пнул его в ногу, но я успел пробить стеганку острием.

– Ах-ва-ар-глх!

Лезвие керчетты ушло ниже, и я забрызгал нас с молчуном.

– Назад! – повторил я чуть тверже и сам же стал отступать.

Все слова теряют смысл там, где обнажены клинки. Даже самые правильные.

Шаг назад, второй. Воздух сушил губы и язык. Тусклый блеск металла – навершие булавы. Оскал воснийца, удар слева. Шаг назад. Чей-то крик, хруст. В горле – песок.

Удар булавой в лицо. Полотнище щита скрипнуло: тяжесть в руке, боль. Снова лицо воснийца, выпад правой. Попал! Лезвие керчетты вскрыло ноздрю, острие ткнуло в глазницу. Вой. Полоса на чужом лице. Кожа, как сырая шкура, болталась на кости.

– Ава-аг-ха!

Враг схватился за щеку, притянул ее к носу, прикладывал, приглаживал. Кровь заливала подбородок…

– Лэйн!

Меч нашел брешь в ребрах. Протолкнуть гарду вперед – крик! – и гарда идет назад. Минус один. За ним двое.

– Лэйн, ты…

Враги расступились. У входа в дом показался лучник с по-дурацки кровожадной улыбкой. Он отпустил тетиву. Плащ сдавил горло, утянул назад, к земле.

Стрела прошила щит насквозь, едва не добравшись до моего лица.

– Куда?! – крикнул Васко.

Я не знаю. Бригантина противно прилипла к спине.

– Здесь еще дверь! – В голосе Руш – надежда.

Боль в ребрах такая, что тяжело дышать.

«Можно отступить?» – Я пятился, пока не наткнулся на перила. Лестница. На лицах врагов – ужас. Только один решился побежать вперед.

– Они в западне, бей их, бей! – подначивал кто-то со двора.

– Смерть чужакам! – завопил храбрец, нацелившись не в меня, что ближе, а почему-то в Васко.

– Закрывай!

Васко замахнулся топором на смельчака, тот отпрыгнул в коридор, и перед его носом захлопнули дверь. Руш придержала ее плечом, вместе с ней навалился и Коваль – его ноги скользили по полу.

– Засов, ну!

Керех воткнул тяжелую доску в паз. Васко уже двигал шкаф по полу, наваливаясь плечом.

Руш подхватила Коваля, закинула его руку на шею.

– Мы тебя перевяжем, дружочек. Потерпи, сейчас… Эй, слышишь?

Дверь выглядела очень хлипко. Я поднял забрало выше, чтобы осмотреться. Узкий коридор, гобелены, длинная лестница, пол, уже залитый кровью. Единственное преимущество, которое я выбил. И какой ценой?

Все обернулись ко мне, в глазах немой вопрос: «Что дальше?..»

Хоть и ясно, что никакого выбора уже нет.

– Выше, – просипел я. Сейчас бы пару глотков воды!

Дверь начали ломать с другой стороны.

– На второй. – Каждое слово давалось с трудом. Отдохнуть. Хоть бы немного…

«Роскошь».

– Да помогите же ему, болваны!

– Посно, – заметил Бун.