Право на меч

«Я не успею. Даже если подниму щит, прыгну из последних сил…»

– Что ты делаешь, твою мать?..

Бун оставался на месте.

– Я? Шмотрю, как ты истехаешь хровью, лишка. – Таким довольным старик выглядел только тогда, в день смерти Амила.

Подброшенный паек, повешенья, доносы, мертвецы, которых находили у лагеря. Все сошлось. Худший расклад.

«Нет предела воснийской жестокости».

Я облизал пересохшие губы, перетерпел боль. Выровнял голос:

– Зачем? О-о боги. – Мир то расплывался, то становился слишком ярким. – Я же… Что мы тебе сделали, дьявол?..

Время. Нужно немного времени. Может, вернется Руш и…

И тогда Бун всадит в меня стрелу, услышав шаги за спиной.

– Что стелали?.. Фы, ублютки, – зашепелявил он с такой яростью, что я пожалел о своем вопросе, – не задумывались, когда резали наше село…

– Мы? Какое… какое село? Что ты несешь…

Я уставился в полном непонимании. Бун рехнулся. Перед глазами плясали звезды.

– Чистая Восния, родной край, – на удивление отчетливо произнес безумный старик, отступив еще на шаг дальше, к проему двери. – Пока я тышу, не гулять фам сдесь…

– И Амил? Амил тоже резал?! – спросил я, пытаясь отвлечь безумца. Сейчас еще хватит сил, чтобы…

Хрясь!

Старик выронил лук, споткнулся, упал на колени. Удивленно обернулся на Нура и распластался поперек коридора. Шевельнул рукой. Дернулся на досках, подтянул колено к животу. Все еще может двигаться!

Я зарычал, прополз вперед, дуга лука больно уткнулась в пробитую ногу. Из последних сил я вытянул руку с мечом.

«Зачем мы убиваем друг друга?..»

Острие керчетты зашло в грудь, угодило между ребрами. Я надеялся, что проткнул сердце.

«Потому что в Воснии не бывает иначе!»

– А-а?! – удивленно уставился на меня Бун, закашлялся и уронил голову на пол. Отвернулся, будто и при смерти его тошнило от чужаков. Больше старик не шевелился.

Нур выронил шестопер и запричитал:

– Вы как? Вы в порядке? Я… святая Матушка…

Нога отнималась. Кровь залилась в сапог, тянулась за мной от самой лестницы.

– Спасибо, – прохрипел я. – Но…

Кажется, уже поздно. Чертова стрела все-таки нашла меня. Все это дерьмо закончится здесь. В этой поганой дыре. Я стащил шлем, чтобы отдышаться. Бросил его на пол. Не было сил даже пнуть чертово железо. Почему-то стало очень смешно. А потом снова больно.

Желудок скрутило, я сплюнул горькую слюну и желчь. Ничего. Вытер губы и лицо. Только добавил новой грязи – собственную кровь…

– Поднимайтесь! – Нур схватил меня за шиворот, но смог только приподнять. Таскать столь большое тело на ногах – уже подвиг. – Они идут, слышите?!

Где-то еще сражались. Я снова приподнялся на локтях, простонал, выругался. Убрал керчетту, ухватился за стену. Впился в нее пальцами.

– Руш? – Только звуки боя. – Васко?..

– Там, наверху! – прогремел незнакомый голос с первого этажа.

– Скорее, – прошептал Нур. – Умоляю!

Хватаясь за стену, я доковылял к первой двери. Купец пробрался следом. На сундуке лежал пустой арбалет. Нур принялся крутить рычаг, пытаясь зацепить тетиву за зубчики.

– Проклятье, – почти заплакал он, – бесполезное дерьмо! Девять золотых!..

Так вот чем он пытался заняться, пока мы резали врагов. Я сполз по стене, стащил пояс к бедру, перекинул один конец под задницей, протянул выше. Попробовал затянуть. Рука дрогнула.

«Надо вытащить стрелу?..» – Ткань легко разошлась у наконечника.

Древко торчало из мяса, как крюк из свиной туши. Черные, темные сгустки…

«Остановись, пожалуйста!» – Нет ничего глупее, чем торговаться с собственной кровью. Всего одна рана делает из человека скулящее животное, не способное внятно соображать!

«Одно дело за раз. Никакой роскоши».

– Закрывай дверь. – Я снова потянул пояс у бедра дрожащими руками. Собрал узел.

Кажется, Васко еще дрался где-то за стеной. Сейчас ему ударят в спину, и все кончится. Что толку от пряток? Кровавые следы тащились к нам от самых ступеней. За мной обязательно придут.

– О дьявол! – Я перетянул ногу еще больнее, чем было до того. Отдышался, перетерпел, сморгнул чертовы слезы.

Нур возился с механизмом и причитал. Арбалет. Скоро объявятся гости. Нужно быть готовым.

– У тебя хоть есть снаряды?..

– Есть, но… эта штука все никак не поворачивается! – Нура трясло целиком, не только его подбородки.

– Давай, – я потянулся рукой. Не смог держать ее ровно. Вот как чувствует себя капрал, когда протягивает ладонь друзьям. – И займись дверью… Нет! Сначала дверью!

Нур воткнул засов в паз и весь изнылся, пока не прислонил небольшой сундук к полотну. Рычаг арбалета и впрямь оказался упорным. Может, это изделие развалится у меня в руках задолго до выстрела.

Левая нога совсем онемела. Боль перешла дальше, пульсировала, билась. Мне хотелось лечь на доски и выть, пока что-нибудь не изменится. Само, без моего участия. Пока гребаная боль не пройдет…

«Роскошь, чертова роскошь!»

– Гх. Хватай… что-нибудь, – пальцы левой почти не шевелились, – и стой у двери… дьявол!

– А как же ваши мечи?! – прошептал этот болван.

В дверь кто-то врезался и, судя по звукам, сполз на пол.

– Да на войне нет ничего бесполезнее, чем гребаные мечи! – прорычал я, заряжая арбалет.