Право на месть

Я молюсь Богу, в существование которого не верю, перед тем как вставить мою дебетовую карточку в автомат, и смеюсь с облегчением, когда он выплевывает разрешенный максимум в двести пятьдесят фунтов. За всеми этими делами они еще не позаботились заблокировать мой банковский счет. Я кидаю карточку, сумочку и телефон Элисон в ближайший мусорный бачок, быстро иду в «Бутс», покупаю аккумуляторную машинку для стрижки волос, розовую и голубую спрей-краску для волос, косметику и черный лак для ногтей. Я захожу в три магазина, торгующие секонд-хендом, и покупаю самую безобразную, самую хипповую одежду, какую нахожу, военный мундир из армейских излишков, пущенных в распродажу, и пару туфель «Доктор Мартенс», едва налезающих мне на ноги. Выбираю охапку побрякушек с крестами и черепами и несколько кожаных браслетов. Моя кожа влажна от пота, сердце колотится, но мысли ясны. Я многому научилась за прошедшие годы. Они все еще думают, что я буду вести себя как мышка. Я, наверное, перекрашу волосы и надену очки, но не больше. Они меня недооценивают. Будь большой и смелой и прячься на виду. Стань кем-нибудь другим.

В «Коста кофе» захожу в кабинку туалета для людей с ограниченными возможностями, там есть зеркало и раковина, и действую быстро. Закончив, даже сама себя узнать не могу. Я выгляжу моложе, что меня удивляет. Максимум на тридцать. Густой карандаш по краям глаз, темных и сердитых. Мои губы – темно-фиолетовые сполохи, ногти черные. Волос почти не осталось, короткая стрижка с боков с короткими розовыми и голубыми полосами посредине, кончающимися узким хвостиком. Брюки великоваты, они мешком висят на бедрах, подчеркивая юный вид. Я похудела, и полоска живота, обнажающаяся во время ходьбы, плоская и подтянутая.

Я оставляю себе косметику, краску, машинку и лак для ногтей, но свою прежнюю одежду засовываю в санитарный бачок, смываю в раковину все остатки подстриженных волос. Выходя, я чувствую, что походка у меня стала другой. Я выставляю вперед бедра, плечи у меня распрямились. С такой женщиной шутки плохи. Эта женщина всегда настоит на своем. Она тверда как камень. Она – моя тень, и я это знаю. Она – та, кем могла бы стать Шарлотта.

Час или около того спустя я на небольшой станции обслуживания у дороги. Еще светло, но на небе уже появляется серая нотка. Я хожу вдоль ряда грузовиков на парковке, пока не нахожу один с водителем. Он читает газету, прихлебывая из бутылки, на щитке приборов у него обертки от «Бургер кинг». Все очень традиционно. Я стучу в дверь, улыбаюсь, он опускает окно, высовывается.

– Вы наверняка же едете в сторону Калторпа? – спрашиваю я. – Калторпа или Ашминстера? – Они оба близко от дома. Из того и другого я на автобусе смогу доехать до Эллестона меньше чем за час.

– Я еду в Манчестер, – говорит он. – Так что еду я в том направлении, но я встал на ночевку. Свои часы накрутил. Извини, детка, но я тронусь только часа в четыре утра.

Не сказать, что он неприятен на вид. Мне встречались и похуже. Я не даю себе времени подумать, что делаю, – пожимаю плечами и улыбаюсь.

– Я могу и подождать.

Никто не станет меня искать в припаркованном на ночевку грузовике. Здесь я буду в безопасности.

Он долго смотрит на меня.

– Как тебя зовут, детка?

Его тон изменился. Немного нервный, но и лукавый. Он чувствует возможность. Ситуация, о каких он, вероятно, только читал в порножурналах.

– Лили, – отвечаю я.

Имя приходит с потолка и никак не совпадает с моим диким видом, но по той же причине и подходит к нему. Лили – милая девочка из хорошей семьи, против которой она учинила бунт и так и не вернулась обратно. Ее история сплетается в моей голове, а его глаза обшаривают меня, и я вижу, как подпрыгивает его кадык, когда он сглатывает слюну.

– Меня зовут Фил.

Он открывает дверь и затаскивает меня внутрь. Я с облегчением отмечаю, что от него пахнет чистотой, как и от салона. Ни запаха сигаретного дыма, ни застоялого винного. Только кожа и дезодорант. Могло быть и хуже. Могло быть гораздо хуже.

– Мне нужно соснуть. – Он кивает назад – там сиденье укрыто одеялом. – Чем скорее я высплюсь, тем раньше мы уедем. Если по-честному, так я обычно дрочу перед сном, но… – Он издает смешок, словно отпустил шутку, но глаза у него слезливо-нервные.

– Так или иначе, я должна буду заплатить за поездку, – говорю я, понимая, что это речь шлюхи из дешевого порнофильма, но, надеюсь, он от этого кончит скорее. У него избыточный вес, средний возраст, и я не думаю, что он часто занимается этим со своей женой. Даже если у него откроется второе дыхание, я смогу сделать так, что он кончит в одну минуту. Я думаю как Шарлотта. У меня теперь не остается выбора – только быть Шарлоттой Невилл. Моим прежним «я». Мне необходима вся ее злость. Вся ее сила. Я нужна Аве, и я ее не подведу.

«Я – Шарлотта Невилл, – думаю я, протягивая руку к пряжке пояса под его выступающим брюхом. – Я делала кое-что и похуже. Сделаю и это».

44

ДО

1989