Право на месть

– Ты упала и сильно ударилась головой, – улыбаясь, произносит она. – Дверь-ловушка. Одна из маленьких хитростей моего дедушки. Как сделать так, чтобы человек исчез. Чуть погрубее моих методов, но эффективно. Ты только отчасти приземлилась в сеть, а потом выпала. Я забыла, какая ты неловкая.

Как же я не видела этого прежде? Ее улыбка. Это изящное движение – она заправляет пряди волос за уши. Несмотря на все мое настороженное отношение к миру, я думала, что угроза будет исходить от чужих людей. Газеты. Мое внимание было направлено в другую сторону, а змея тем временем пробралась прямо в мое гнездо.

Горло у меня саднит, тело как свинцом налилось. Кейти дала мне что-то, таблетку, которую засунула мне в рот. Мне кажется, она застряла у меня где-то в пищеводе. Темно, и я прищуриваюсь в темноте, когда она включает маленькую настольную лампу:

– Так лучше.

Из дальнего угла доносится стон, и, хотя в глазах у меня туман, я вижу ее. Мою детку. Мою Аву. Она лежит на грязном матрасе на полу, руки и ноги у нее связаны, во рту кляп. Глаза широко раскрыты, в них слезы, и мне хочется броситься к ней и обнять. Я смотрю на нее, хочу сказать ей, что все будет хорошо, но я не подарю Кейти этого удовольствия. Я должна оставаться сильной. Единственный шанс победить ее – это снова стать Шарлоттой. А Шарлотта была крута. Она не позволяла людям прикасаться к ее сердцу.

– Ты сказала, что отпустишь ее.

Мой язык заплетается, не речь, а какой-то шурум-бурум; слова, которые так ясно звучали в голове, достигнув рта, теряют свою форму. Что за говно она дала мне? Я пытаюсь шевельнутся и только теперь замечаю, что она пристегнула меня к стулу наручниками с мягкой прокладкой. Словно что-то из секс-шопа. Я думаю, не в отключке ли я, но она смеется. Серебряный колокольчик любопытствующей Алисы в Стране чудес – этот звук так очаровывал меня когда-то. Теперь мне хочется ударить ее в горло, чтобы заглушить этот звон.

– Смешные, правда? Но я не хочу, чтобы остался хоть малейший след. Не могу допустить, чтобы, когда это закончится, у тебя был такой вид, будто ты побывала в переделке.

Моя голова слишком тормозит, чтобы признать панику где-то в глубине моей системы, вместо этого я думаю о своем ноже – где он? Наконец я вижу его – на длинной скамье, на которой стоит что-то вроде гроба. Гроб? Так вот что она придумала для меня? Похоронить меня заживо? Кейти, Кейти, в какую игру ты играешь? Я оглядываюсь. Окон тут нет. Под землей, мы под землей. В углу стоят странные часы, цифры на них не в том порядке. В другом углу какое-то устройство с камерой. Стеклянный ящик в человеческий рост.

– Здесь мой дедушка работал над своими фокусами, – говорит Кейти, она откидывается спиной на стол, я вижу мой нож у ее узкого бедра. – Потайное место. Он просто был параноиком в том, что касалось его идей. Он заработал состояние на иллюзиях, которые демонстрировались магами на сцене. Местечко полностью звуконепроницаемое, как ты видишь. Но мне все же пришлось сунуть Аве в рот кляп. Она не переставала кричать, звать на помощь. У меня от ее крика голова разболелась, и я сомневаюсь, что это пошло ей на пользу.

Я загипнотизирована ею. Кейти. После стольких лет. Я бы ее никогда не узнала, но, думаю, она этого и хотела. Она проделала большую работу. Большую. Ее нос стал чуть меньше, похож на кнопку. Я бы ей этого никогда не сказала, но в детстве ее нос был великоват для лица. Он низводил ее из красавиц в хорошенькие. Может быть, это помогло ей в суде. Никто не хочет верить девочкам-красавицам, а вот хорошенькие – они безобидные.

– Отпусти ее, – снова бормочу я. – Ты сказала, что отпустишь.

– Давай не будем забегать вперед.

Она улыбается, в ее ярких глазах сверкают искорки. Кейти полностью перешла в игровой режим. Она толкает гроб, у которого сидит, и тот распадается пополам. Это никакой не гроб. Трюк иллюзиониста.

– Я его никогда не любила, если ты помнишь. Господи, какой он был скучный! Старый, иссохший, умирающий. Но теперь я уважаю его скрупулезный ум. Я выработала в себе привычку обращать внимание на детали. Мне с трудом удалось уговорить мать не продавать этот дом. Но потом я много лет верховодила ею, так ведь? – Она смотрит на меня, в ее глазах что-то вроде приязни. Сожаление? – Мы ведь должны были оказаться здесь, – тихо говорит она. – Правда? – Голос ее становится тверже. – Если бы ты все не уничтожила. – Она делает глубокий вдох. Контрольный вдох. – Но мы теперь здесь. Глазам своим не верю. Я так долго этого ждала.

Мир снова вращается. Это сотрясение или таблетка, которую она мне дала. Темнота снова смыкается надо мной, и я понимаю, что это уже не имеет значения. Что бы это ни было, я сейчас вырублюсь. Голова моя слишком тяжела, мне ее не удержать, и она падает на грудь. Лицо Кейти тает передо мной.

– Шарлотта? – Ее слова доносятся до меня из-под воды. – Шарлотта? О, черт побери, ты прежде была крепче.

И я снова исчезаю.

70

Мэрилин

– Спасибо. Это здорово. – Саймон отключает телефон. – У нас есть адрес.

– Вы шутите? – Я сажусь прямо, вся усталость, все разочарования уходят.