Читаем Право на ответ полностью

Жизнь должна была продолжаться, а для меня жизнь означала похороны отца. В вторник у полицейских были ко мне кое-какие вопросы, потом кое-какие вопросы ко мне были у некоего старшеклассника – юнкора «Вечернего Гермеса», подосланного ко мне для интервью. Бедняжка Элис, рыдающая, по всей видимости, в родительском доме, появилась на размытом газетном снимке с подписью «Я его любила». О частично беззубой Имогене ничего не сообщалось. Пришла телеграмма от Берил: «Звонила дважды ответа нет убита горем не могу оставить лавку Генри болен мысленно вами». Облаченный в траур, я всплакнул в церкви, когда обескровленный голос викария, флейтово отзываясь на совокупные всхлипы, выводил благородную каденцию погребальной службы, исполненную берущей за живое афористичной риторики апостола Павла. Потом отцовские друзья-гольфисты и я прошествовали, неся на плечах гроб, к заранее купленному отцом участку на кладбище, где уже покоилась мама. Призрак мистера Раджа прошептал: «Мистер Денхэм, этому христианскому обычаю погребения далеко до индуистской церемонии, куда более чистой и символической. Смотрите-ка, сейчас чертов викарий что-то скажет». И, конечно, викарий сказал: «Пепел к пеплу, прах к праху». Я вспомнил, как однажды в Испании видел священника, курившего у края чьей-то могилы. Мне самому смертельно хотелось курить. До чего здравомыслящие люди живут в Европе! Таков был бы, разумеется, мой ответ, если бы я захотел предельного соприкосновения: Европа, причем Уэльс и Ирландия – ее части, а Англия – нет. Ни Англия обособленная и безумная, ни Англия американизированная и безумная тоже.

Кто не пришел на похороны, сподобился-таки прийти на поминки в «Черный лебедь». Множество столов на козлах, толпа одетых в воскресное платье и зверски оголодавших людей. Многие смотрели на меня с нескрываемым восхищением: человек из таинственной и опасной Японии, с которым, похоже, связано больше смертей за один день, чем кто-либо мог припомнить. Это было классическое трио: смерть от естественных причин, убийство и самоубийство, и вокруг каждой из трех смертей лучились, пульсируя, пикантно-отвратные причмокивающие обертоны – медленное отравление (иностранцам этим нельзя доверять), похоть и ревность (что-то об таковском в школе читали, когда Шекспира проходили). И шекспировский потомок самолично заправлял расстановкой мясных блюд, природным блеском весенних салатов, детским мерцанием желе и бланманже и пирожных с цветной посыпкой. Рядом со мной стоял Эверетт (его еще потряхивало, но совсем чуть-чуть), огорченный тем, что Берил и Генри не смогли присутствовать. Я был единственным родственником покойного, и официально я находился в Японии.

– Йизык с бекоодоомб, – бумкнул Селвин, как в колокол. Это он, благослови его господь, звонил в одинокий колокол по моему отцу. – Ты, бистер, устроил чай, бекод и йизык, того что бертвый так хотел бы. Я здаааю, ведь бедя родили бежду дочью и ддёб, так я здаю все о бертвых, чего оди хооочут, а чего ди хооочут. Уважедия оди хочут, вот так-та.

Селвин немножко чересчур развыступался, потому что он, как и все присутствующие, за исключением Теда, чувствовали смутную вину: негоже как-то рассиживать тут за столами, когда столько смертей вокруг. Но вскоре после нескольких чашек теплого, приправленного виски чая они почувствуют, что, черт побери, это ж поминки, в конце-то концов, они тут не просто так прохлаждаются. Селвин пихнул меня локтем:

– Бедя ждут, бистер, дада подавать.

И он ушел, чтобы присоединиться к Сесилу. Оба были одеты в белые куртки. Седрик, похоже, предназначался для чего-то более величественного – на нем были черные штаны, зеленая куртка, в которой он прислуживал по вечерам внизу, и что-то наподобие должностной цепи на груди. Это меня слегка испугало, и я поинтересовался у Эверетта:

– Его что, выбрали мэром или мировым судьей?

Эверетт огляделся и ответил:

– Нет-нет, видимо, мэра не пригласили.

Зато все остальные, похоже, были здесь. Я принялся лихорадочно подсчитывать в уме: такая уйма чашек чая по три и шесть за каждую. Затем пожаловала Вероника в царственном трауре, и я сразу почувствовал себя заскорузлым скупердяем. Она – о, монаршее изящество, о, жемчуга, о, перламутрово-шелковое благородство, побудившее низших забыть о своих плебейских шуточках, – призвала всех к порядку.

– Ну что ж, голубчики мои, – сказал Тед, – вам бы лучше всем усесться. Тут вот все вы, и викарий тут, и мистер Денхэм, и мистер Уотсит, и я, и супруга моя, и все прочие, кто бы вы ни были. Теперь уймитесь. Тут всего полно для всех. И оказия у нас, – предупредил он, – печальная.

Перейти на страницу:

Все книги серии XX век / XXI век — The Best

Право на ответ
Право на ответ

Англичанин Энтони Бёрджесс принадлежит к числу культовых писателей XX века. Мировую известность ему принес скандальный роман «Заводной апельсин», вызвавший огромный общественный резонанс и вдохновивший легендарного режиссера Стэнли Кубрика на создание одноименного киношедевра.В захолустном английском городке второй половины XX века разыгрывается трагикомедия поистине шекспировского масштаба.Начинается она с пикантного двойного адюльтера – точнее, с модного в «свингующие 60-е» обмена брачными партнерами. Небольшой эксперимент в области свободной любви – почему бы и нет? Однако постепенно скабрезный анекдот принимает совсем нешуточный характер, в орбиту действия втягиваются, ломаясь и искажаясь, все новые судьбы обитателей городка – невинных и не очень.И вскоре в воздухе всерьез запахло смертью. И остается лишь гадать: в кого же выстрелит пистолет из местного паба, которым владеет далекий потомок Уильяма Шекспира Тед Арден?

Энтони Берджесс

Классическая проза ХX века
Целую, твой Франкенштейн. История одной любви
Целую, твой Франкенштейн. История одной любви

Лето 1816 года, Швейцария.Перси Биши Шелли со своей юной супругой Мэри и лорд Байрон со своим приятелем и личным врачом Джоном Полидори арендуют два дома на берегу Женевского озера. Проливные дожди не располагают к прогулкам, и большую часть времени молодые люди проводят на вилле Байрона, развлекаясь посиделками у камина и разговорами о сверхъестественном. Наконец Байрон предлагает, чтобы каждый написал рассказ-фантасмагорию. Мэри, которую неотвязно преследует мысль о бессмертной человеческой душе, запертой в бренном физическом теле, начинает писать роман о новой, небиологической форме жизни. «Берегитесь меня: я бесстрашен и потому всемогущ», – заявляет о себе Франкенштейн, порожденный ее фантазией…Спустя два столетия, Англия, Манчестер.Близится день, когда чудовищный монстр, созданный воображением Мэри Шелли, обретет свое воплощение и столкновение искусственного и человеческого разума ввергнет мир в хаос…

Джанет Уинтерсон , Дженет Уинтерсон

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Мистика
Письма Баламута. Расторжение брака
Письма Баламута. Расторжение брака

В этот сборник вошли сразу три произведения Клайва Стейплза Льюиса – «Письма Баламута», «Баламут предлагает тост» и «Расторжение брака».«Письма Баламута» – блестяще остроумная пародия на старинный британский памфлет – представляют собой серию писем старого и искушенного беса Баламута, занимающего респектабельное место в адской номенклатуре, к любимому племяннику – юному бесу Гнусику, только-только делающему первые шаги на ниве уловления человеческих душ. Нелегкое занятие в середине просвещенного и маловерного XX века, где искушать, в общем, уже и некого, и нечем…«Расторжение брака» – роман-притча о преддверии загробного мира, обитатели которого могут без труда попасть в Рай, однако в большинстве своем упорно предпочитают привычную повседневность городской суеты Чистилища непривычному и незнакомому блаженству.

Клайв Стейплз Льюис

Проза / Прочее / Зарубежная классика
Фосс
Фосс

Австралия, 1840-е годы. Исследователь Иоганн Фосс и шестеро его спутников отправляются в смертельно опасную экспедицию с амбициозной целью — составить первую подробную карту Зеленого континента. В Сиднее он оставляет горячо любимую женщину — молодую аристократку Лору Тревельян, для которой жизнь с этого момента распадается на «до» и «после».Фосс знал, что это будет трудный, изматывающий поход. По безводной раскаленной пустыне, где каждая капля воды — драгоценность, а позже — под проливными дождями в гнетущем молчании враждебного австралийского буша, сквозь территории аборигенов, считающих белых пришельцев своей законной добычей. Он все это знал, но он и представить себе не мог, как все эти трудности изменят участников экспедиции, не исключая его самого. В душах людей копится ярость, и в лагере назревает мятеж…

Патрик Уайт

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Аполлон
Аполлон

Лучше сто раз разбиться, чем никогда не летать. Я всегда придерживался этого девиза. Я привык гореть не только в кадре, но и в жизни. Экстрим, гонки без правил, сложные трюки, безумные девчонки. Я думал так будет всегда, пока однажды не очутился в центре совершенно нереальной истории: стал главным героем сценария Каролин Симон, о существовании которой не подозревал, в то время, как она знала обо мне всё! Возможно объяснение скрывается в дружбе сценариста и Ари Миллер – единственной девушки-каскадёра, работающей в моем клубе. Точный ответ может дать только Каролин, но она исчезла при весьма загадочных обстоятельствах…КАРОЛИН: Мы разделили территорию. Она владеет его телом, я – сердцем.   Главный герой Марк Красавин присутствовал в романе «По ту сторону от тебя». Действия разворачиваются спустя два года после описанных в вышеуказанном романе событий.

Алекс Д , Алекс Джиллиан , Аркадий Тимофеевич Аверченко , Владимир Наумович Михановский

Любовные романы / Классическая проза ХX века / Научная Фантастика / Романы
Дело
Дело

Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета. Дело Дональда Говарда кажется всем предельно ясным и не заслуживающим дальнейшей траты времени…И вдруг один из ученых колледжа находит в тетради подпись к фотографии, косвенно свидетельствующую о правоте Говарда. Данное обстоятельство дает право пересмотреть дело Говарда, вокруг которого начинается борьба, становящаяся особо острой из-за предстоящих выборов на пост ректора университета и самой личности Говарда — его политических взглядов и характера.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Чарльз Перси Сноу

Драматургия / Проза / Классическая проза ХX века / Современная проза
Леонид Андреев
Леонид Андреев

Книга о знаменитом и вызывающем отчаянные споры современников писателе Серебряного века Леониде Андрееве написана драматургом и искусствоведом Натальей Скороход на основе вдумчивого изучения произведений героя, его эпистолярного наследия, воспоминаний современников. Автору удалось талантливо и по-новому воссоздать драму жизни человека, который ощущал противоречия своей переломной эпохи как собственную болезнь. История этой болезни, отраженная в книгах Андреева, поучительна и в то же время современна — несомненно, ее с интересом прочтут все, кто увлекается русской литературой.знак информационной продукции 16+

Георгий Иванович Чулков , Максим Горький , Наталья Степановна Скороход , Юлий Исаевич Айхенвальд

Критика / Классическая проза ХX века / Русская классическая проза / Документальное / Биографии и Мемуары