Право на поединок

В конце концов Эврих со вздохом решил, что сегодня же вечером протащит Ретилла в своих «Дополнениях», да так, что ни один читающий путешественник больше не пожелает у него останавливаться. Эта мысль немного утешила арранта. Развязав кошель, он отсчитал нарлакского серебра на сумму, соответствовавшую местным понятиям о стоимости четверти овцы, и протянул монеты Ретиллу;

– Узнаешь чеканку, добрый хозяин? Я недавно прибыл сюда из Кондара и могу засвидетельствовать, что там не принято драть с людей по три шкуры, как это делаешь ты.

Содержатель двора, привыкший чувствовать за собой силу, лишь усмехнулся.

– А вот за это, – сказал он, пересыпая деньги в поясной карман, – ты мне заплатишь отдельно. Ну-ка, мальчики…

«Мальчики», каждый с плечами не про всякую дверь, радостно заулыбались и одновременно шагнули вперед. Эврих сообразил, что сейчас его будут бить, и потратил жизненно важный миг на бесплодные колебания: то ли предоставить обо всем позаботиться Волкодаву, то ли самому попытаться сделать что-нибудь из того, чему венн успел его научить. Позже он так и не вспомнил собственного решения. Только то, как ощутил у основания шеи жесткие пальцы и таинственным образом перекочевал за спину венну, не растянувшись на полу только благодаря начаткам все того же кан-киро. Что до Волкодава – он не стал ни хвататься за меч, ни вышибать зубы мордоворотам, хотя наверняка мог. Он просто подался им навстречу, совсем ненамного, на вершок или полтора. Но сделал это ТАК, что первый их шаг сам собой оказался и последним. «Мальчики» были не новички в потасовках: налитые силой тела замерли прежде, чем с лиц пропали улыбки. Волкодав тоже улыбнулся, показав выбитый зуб. Потом повернулся спиной и направил Эвриха к двери. Он не оглядывался, но нападать на него сзади стал бы только глупец. Ретилловы вышибалы глупцами не были.

Уже перешагивая порог, Эврих все-таки не выдержал.

– Не жри в два горла, Ретилл, – сказал он. – Не ровен час, подавишься.

Волкодав поморщился и незаметным тычком выпихнул Арранта наружу.

У городских ворот с них снова взяли определенную мзду. В других местах пошлину начисляли с товара, а в Тин-Вилене, как ни смешно, требовали деньги с тех, кто ничего не вез на продажу. Делалось это, по словам закованного в кольчугу десятника, по решению умудренных старейшин, дабы привлечь таким образом в город торговых гостей. Эврих поневоле восхитился, даже несмотря на очередной убыток, а Волкодав про себя отметил, что от него не потребовали завязать ножны.

Портовым городам редко бывают присущи исключительно черты той страны, на чьем берегу они расположены. В таких местах оседают и пускают корни уроженцы самых разных краев, а значит, город украшается еще одним творением доселе неведомого зодчества, еще одним своеобычным языком… храмом еще одной веры. С этим последним – за вычетом Домов, посвященных Близнецам, – в Тин-Вилене, правда, было негусто. У себя по домам жители были вольны молиться кому угодно, но прилюдные поклонения не одобрялись. Предприимчивый народ живо сообразил, как извлечь выгоду из запрета, сулившего, казалось бы, одни неудобства. Содержатели постоялых дворов быстро договорились между собой, и теперь почти всякий заезжий мог найти пристанище, населенное единоверцами, и хотя бы маленькую, но молельню с привычной обстановкой внутри.

Постоялых дворов и харчевен, где можно было на время купить себе комнатку, на первой же улице обнаружилось великое множество. Другое дело, после происшествия у Ретилла Эврих и Волкодав довольно долго не смотрели ни вправо, ни влево: слуги и хозяева, призывно кланявшиеся из дверей, все как один казались обманщиками, и не хотелось никуда заходить даже для того, чтобы поесть. Почти до полудня они блуждали по городу, осваиваясь, присматриваясь и слушая разговоры. Потом, окончательно проголодавшись, купили с какого-то лотка несколько яблок и по слоеному пирожку с сыром, которые пекли прямо здесь же, в маленькой переносной печи. И почти решили для начала сходить на пристань, разузнать, что там и как… когда Эврих вдруг обнаружил, что Волкодав его вовсе не слушает. Венн напряженно разглядывал нечто впереди. Аррант тоже посмотрел в ту сторону, но ничего особенного не увидел.

– Ты на что уставился?.. – невольно забеспокоившись, спросил он Волкодава. Тот мотнул головой:

– Вывеска…

Через несколько домов над хлопотливой улицей вправду виднелась вывеска: могучий белый конь, влекущий сани с поклажей.

– Ну и что? – равнодушно спросил Эврих. Ему резное деревянное изображение ничего особенного не говорило.

– Эту вывеску, – сказал Волкодав, – я красил три года назад.

– Во имя прядей Посланника, отгнивших после того, как он подсматривал за Прекраснейшей!.. – изумился Эврих. – Ты что, хочешь сказать, будто побывал здесь три года назад?..

Венн пожал плечами:

– Не я. Вывеска была в другом месте. В сольвеннской стране.

– Во дела!.. – восхитился Эврих, но его мысль почти сразу повернула на деловой лад: – И что, приличный человек эту харчевню держал?..