Право на поединок

С младенческого крика
До самого «прости»
Таинственную книгу
Слагаем по пути.

Теснятся чьи-то лица

За каждою строкой…
Мы черкаем страницы
Бестрепетной рукой.

Мы веселы и правы,

Мы скачем напрямик…
Размашистые главы
Заносятся в дневник.

А если и помаркой

Испорчена строка -
Ни холодно ни жарко
Нам с этого пока.

Успеем возвратиться,

Попридержать коней…
Подумаешь, страница!
Их много в книге дней.

Что гоже, что негоже

И кто кому должник?
Когда-нибудь попозже
Исправим, черновик…

…но поздно, милый, поздно.

Не отыскать мостов.
И делается грозным
Шуршание листов.

Обиженные люди,

Забытые долги…
Поправлено не будет
В минувшем ни строки.

Кому мы, обещая,

Солгали без стыда,
Уходят не прощаясь,
Уходят навсегда.

Кого мы оттолкнули,

Кого мы подвели…
Корявых загогулин
Напрасно не скобли.

И наша повесть мчится

К финалу… А потом
Последняя страница
Покроет пухлый том.

И так же, запоздало

Стирая слезы с глаз,
Как мы иных, бывало, -
Другие вспомнят нас.

16. Отданные долги

Все же дело у них вряд ли скоро заладится, – рассуждал Эврих. – Так не бывает, чтобы после столетней грызни мирились в один день. Ты только подумай, ведь за каждым такой хвост крови, что представить-то страшно! На кого ни посмотри, каждый у кого-то либо отца убил, либо сына замучил… Разве такое прощают? А туда же, общую деревню строить собрались…

Ноги у арранта были длинные, а ослик под ним – малорослый, хотя и крепкий. Оттого сандалии Эвриха (которые он, спустившись с холодных гор, вновь торжественно надел вместо сапог и штанов) то и дело чиркали по слежавшейся пыли болыпака.

– Одна надежда, место там в самом деле особенное, – продолжал книгочей. – Я так полагаю, если бы не Мать Богов, они бы и нас с тобой, и друг дружку…

У него почему-то не поворачивался язык назвать Ее тем именем, под которым они с Волкодавом знали Ее в Нарлаке. Внезапно возникшая мысль заставила Эвриха воздеть руку в жесте красноречия и повернуться к Волкодаву, размеренно шагавшему рядом:

– Вот тебе, друг мой, и еще вопрос, которым задаются увенчанные истинной мудростью. Почему, скажите на милость, величайшие откровения и чудеса бывают явлены не в святилищах учености и не тем, кто кладет жизнь на их постижение? Почему Создавшие Нас предпочитают беседовать с дикими племенами, вряд ли способными осмыслить весть, им ниспосланную?..

Обращаясь к Волкодаву, аррант в действительности вопрошал себя самого; как объяснили ему в немеркнущем Силионе, легче набрести на дельную мысль, если вслух рассуждаешь о том, что занимает твой ум и кажется неразрешимым. Он до того привык, что венн обычно отмалчивался или в лучшем случае ронял слово-другое, что даже удивился, когда Волкодав вдруг ответил:

– Так они же все поняли… Ну там… Что Отца Небо, которому они поклоняются, огорчает вражда. Что еще надо было понять ?

Эврих развел руками:

– Да как тебе объяснить… – Он тут же испугался, что обидчивый венн неправильно истолкует его слова, и поправился: – Это, пожалуй, не их, а нас с тобой скорее касается. Почему мы спустились с Засечного кряжа не в другом каком-нибудь месте? И дальше… уж очень все одно к одному… Всадник… младший Близнец непогребенный… Кто же знал, что он Бог, могли бы так и оставить…

– Не оставили ведь, – сказал Волкодав. И неожиданно улыбнулся: – Только, значит, диким племенам чудеса достаются? А ученым вроде тебя, хоть лопни, их не дождаться?..

Эврих фыркнул и рассмеялся, но потом снова впал в задумчивость. Легко рассуждать, как не повезло Достопочтенному Салегрину, безвылазно просидевшему в Верхнем Аланиоле всю свою жизнь. Салегрин ведь в глаза не видел всего того, о чем создал столь мудрую и достоверную книгу. А вот ему, Эвриху, похоже, везло. Он повидал мир и, как выяснилось, сам того не ведая, насмотрелся чудес. Ну и как прикажете справляться с подобным везением?..

– Знаешь… вот еще что, – подумав, сказал молодой аррант. – Жрецы Богов-Близнецов, они… если проведают… живенько весь Заоблачный кряж к рукам приберут. Те, в Кондаре, они, как я теперь понимаю, сразу заподозрили, что наша Сигина… ну… не такая простая, как кажется… Вот придем в Тин-Вилену – а вдруг тамошние тоже почуяли… про древний храм и насчет Младшего Брата…

– Поглядим, – сказал Волкодав.