Право на рассвет

Голое, если не считать грязную набедренную повязку, абсолютно безволосое, и покрытое дряблой морщинистой кожей. Тонкие, как ножки стула, ручонки и такие же ножки заканчивались огромными, с книжку, ладонями, которыми существо цеплялось за люстру.

Маленькое тельце и большая, напоминавшую шишковатую дыню безволосая голова. На ней рядышком расположились два глазика с копеечную монету каждый, пятак носа, и широкий, полный редких зубов, рот.

На груди чудовища болталась золотая цепочка с каким-то бесцветным камнем в оправе, который оно постоянно держало в огромном рту, то и дело причмокивая, словно сосущий соску младенец.

Тремя лапами Жоакин держался за самую длинную, свисавшую посредине «сосульку», а в четвертой держал небольшую костяную трубочку, размером с футляр от термометра.

К счастью, уродец не смотрел на меня. Посасывая свой медальон, он медленно двигался, раскачивая люстру, и с любопытством рассматривал Маргариту.

Не знаю, что это была за тварь, но она отдаленно напоминала Горлума и выглядела отвратительно.

Медленно коснувшись рукой шеи, я осторожно вытащил маленькую костяную иголочку, оперенную голубыми нитками.

Раз ни барон, ни Жоакин не сочли необходимым смотреть на меня, значит, посчитали парализованным.

Угоди эта дрянь в обычного человека, так бы оно и было.

Зрение приобрело обычную резкость, и я пошевелил сначала пальцами, потом руками. Все было в норме.

III

– Воскресенье, барон Воскресенье, ха-ха, – бормотал гул, склонившись над столом. – Светлое воскресенье Христово, светлый праздник, за упокой души, за упокой… Да-да, милый Жоакин, за упокой… Мертвые ждут, именно!.. Так, а не иначе!..

Завершить монолог ему не удалось. Я вскочил на ноги и что было силы прыгнул вверх.

Разумнее было просто сдернуть Жоакина вниз, но мне была противна даже мысль о том, чтобы касаться этой твари. Поэтому я просто ударил его ногой в прыжке.

Вверх.

С поросячьим визгом уродец подлетел вверх, нанизавшись на хрустальные игры. Стукнула, падая на пол, костяная трубка.

На карты барона брызнул дождь из темной крови.

Жоакин висел, пронзенный десятком сосулек. Три лапы безжизненно повисли, а задняя левая медленно разжималась. Потом он начал медленно сползать вниз.

Тварь шмякнулась на стол, прямо гулу под нос.

Барон вскочил, и с неожиданной для него прытью выскочил из комнаты.

Я бросился к Маргарите и помог встать на ноги.

– Ты как?

– Нормально, – поморщилась она. – Губу разбил, ублюдок!

– Пора уходить!

Я бросил взгляд на стол. Жоакин лежал, слабо подергиваясь.

– Что это за хрень? – спросил я.

– Впервые вижу! – с отвращением сказала Маргарита. – Но лучше добить!

С этими словами она схватила полуметровый подсвечник, стоявший на каминной доске и метнула в основание люстры.

Со всхлипом люстра обрушилась на стол, накрыв собой Жоакина.

– Вот теперь уходим!

– Давно пора, дитя!

Сам'ди даже не потрудился закрыть за собой дверь.

Выглянув наружу, я некоторое время прислушивался. Ничего тревожного.

Но это пока.

– Доставай свой спрей, детка! – не поворачивая головы, скомандовал я.

– Ты что, не здесь! – Детка подтолкнула меня вперед. – Нужно найти вход в Четвертую ступень!

– Какой вход! – воскликнул я. – А камень? Нужно сначала поймать барона!

– Брр! – передернулась девушка. – Везет мне на всякую нечисть! Я считала, что барон Суббота – это легенда!

– Одна легенда уже лежит на столе… Короче, куда он мог побежать?

– За подмогой, – пожала плечами Марго. – За оружием, не знаю… В любом случае, если мы не найдем входа, окажемся в мышеловке! Назад выбираться, сам понимаешь…

Я бегло осмотрел домик. Подергал стол, постучал по стенам. Отодвинул комод. Все двигалось свободно, ничего не привинчено.

Камин отстоял от стены на значительном расстоянии, представлял собой полутораметровую кубическую коробку и вполне мог оказаться тем самым входом.

Но одно обстоятельство меня смущало: чем больше ступень, тем больше уважения к знати. И если валарх Второй ступени разъезжал на тележке, то неужели сам барон Суббота опустится до квадроцикла? Или электрокара? А больше ничего в такую дыру и не пролезет… Та же вагонетка имела куда большие размеры.

Значит, не камин. Или камин, но только в качестве запасного хода. А ведь мы даже не узнали расстояния до Четвертой ступени! Но в том, что оно значительно превышает расстояние отсюда до Унгейла, я был уверен.

Теперь понятно, почему гулы так уважительно относятся к крейвенам. При таких раскладах они должны ползти к месту поклонения месяцами.

Я попытался пошевелить камин. Тщетно. Если он и сдвигался с места, то нужно искать рычаг. Или что-то подобное.

А времени не было. Я пятой точкой чувствовал, что пора сваливать.

Вокруг не было ни души. Обогнув дом, мы углубились в чахлые заросли.

– Переждем, а потом навестим его чуть позже.

Девушка кивнула.

Но пережидать, собственно, было негде.

Полминуты ушло на обработку спреем. Потом мы побежали дальше и выскочив на «поляну», сразу наткнулись на громадный монумент чему-то.