Право на рассвет

Широкий, казалось, проплавленный в угольно-черном камне тоннель исполинским штопором ввинчивался вниз. Расположенные плавно изгибающимися волнами лампы на скорости создавали иллюзию елочной гирлянды.

Я осторожно уложил девушку на диван и достал бутылочку воды.

– Пей. Все.

– Это такой пустяк, – вымученно сказала Маргарита, – одна десятая процента. Тут нужно переливание крови…

Крови? Умница.

– У тебя есть нож?

Она молча указала на чехол, расположенный за подкладкой. Молодец, напарник. Все предусмотрела.

Достав нож, я некоторое время смотрел на лезвие. Попытка, в конце концов, не пытка.

Одним движением распотрошив первую попавшуюся подушку, я сунул наволочку в спину неподвижно сидящему гулу.

– Надевай.

Если тот и удивился, то виду не подал. Послушно натянул бархатный чехол на голову и неподвижно замер.

Марго молча следила за моими действиями.

Лицо ее побледнело, лоб покрылся испариной и был очень горячим.

– Что ты собираешься делать? – наконец спросила она.

– Еще одного полубога.

Вытерев для успокоения лезвие о футболку, я взял руку Марго, и несильно полоснул по запястью. Потом себя. И быстро прижал ее рану к своей.

– Ты думаешь, это что-то даст? – слабо спросила девушка, чуть поморщившись.

Я пожал плечами.

– Надеюсь.

Да, надеюсь. Когда я получал кровь от Антона, прошло около полутора-двух часов, прежде чем проявились, в виде тошноты, первые симптомы. А ведь я получал кровь Дайрона непосредственно. Не будучи, к тому же, болен.

А если не сработает?

Впрочем, от Дайрона если что-то и попало, так не более капли. Количественно это не играло роли, как он утверждал. Но может быть, большее количество поможет ускорить процесс?

Подержав так руку некоторое время, я осторожно отнял ее от раны. Кровь кипела? Или мне только казалось?

– Что-то чувствуешь? – тихо спросил я. – Жжение, или еще что?

Она покачала головой.

– Только слабость.

Твою мать! Но ведь должно же быть что-то!

В отчаянии я достал гелиодор и положил его Марго во впадинку на шее.

Она усмехнулась.

Потом из внутреннего кармана вытащил завернутые в бумажку изумруд, сапфир и гранат.

– Держи! В руках.

– Какая красота, – восхищенно произнесла девушка.

– Вот и держи.

Что делать с камнями? Потереть ими виски? Проглотить, как Самеди? Или выложить узором? Увы, я этого не знал. Да даже если б и знал, чем это могло помочь?

Я осторожно положил ее голову себе на колени.

– Какие у тебя еще есть лекарства?

Она покачала головой.

– Они не помогут.

– Но может, хотя бы забьем яд химией? Хоть что-то!!

– Это не поможет, – повторила девушка. – Нет смысла перегружать организм гормонами.

Она закашлялась.

– Есть от сна, есть для ускорения обмена веществ, для обострения чувств… Для…

– Давай для ускорения обмена! Быстрее выведем эту дрянь!

– Скорее, сначала заставим усвоиться…

– Ну что-то же нужно делать! – вскричал я.

Гул пошевелился.

– Выбирайся отсюда, – посоветовала Марго. – Камень найден. И ты в форме. У тебя все шансы справиться. Ты нужен Дайрону.

– А ты? Я тебя не брошу.

– А я буду верить в Дайрона.

– А разве он кого-то воскрешал? – Тихо спросил я.

Из-под полуопущенных век у нее сверкнула маленькая слезинка.

– Кого он воскрешал?!! – заорал я. – Кого?!

И с удвоенной сил принялся тереть свое запястье о ее. Да что же это? Чтоб тебе гореть в аду, Самеди!

Где же ты, Дайрон?

Кабриолет, подрагивая, с монотонным гулом катился вниз. Воздух был вполне пригодным для дыхания.

Через полчаса дорогу преградила стена.

Авто медленно затормозило и встало. Через несколько секунд со скрипом плита уехала куда-то в сторону.

Кордоны.

– Наверное, мы не зря едем вниз… – Еле слышно сказала девушка. Я наклонился, чтобы лучше слышать.

– Ты не находишь странным, что Четвертая ступень относительно недалеко от поверхности? В Канаде?

Я нахмурил брови, не понимая, что она имеет ввиду.

– Остальные города, как сказал Колш, находятся в другом полушарии, – лихорадочно говорила Марго. – Это так. То есть от них до Четвертой ступени тысячи миль. Под землей. И камень у Самеди… Как-то странно все это.

Она была права. Странно за последние пять лет. Мой родной город, друзья, родственники – все словно было бы в прошлой жизни. А сейчас я еду в город трупоедов, расположенный в тридцати километрах от поверхности земли, в компании красивой девушки-иностранки, работающей на Ватикан.

– Эй, жрец, – крикнул я. – Как далеко от Гуллвейга расположена Четвертая ступень? Это вообще-то название, или как?

– У Четвертой ступени нет другого названия, – не снимая наволочки с головы, повернулся жрец. – На языке жрецов она созвучна со словом «ггул», что означает и название нашего народа. От нее до Гуллвейга около восьми миль. Если отвесно. Но автомобиль движется по спирали, это не так заметно.

Лучше бы он ехал отвесно! По крайней мере, появился бы шанс.

Значит, еще плюс восемь. Это примерно двенадцать километров… Пятьдесят километров от поверхности! Здорово.