Право на рок

Во втором отделении играли «Гет иг он» («Т.Рекс»), упомянутую «Твистинг зе найт авэй» (Стюарт), «Мозговые рыбаки» и «Мужской блюз» («Аквариум») и многое-многое другое. Майк спел интересный и весьма странный вариант «Драйв май кар» и «Посторонись, Бетховен», который оказался несколько хуже. Но венцом всего была, пожалуй, «Джин Джини» (Боуи), где Борис и Майк соединили, наконец, свои вокалы в жутком рефрене, и в которой прозвучали длинные гитарные и виолончельные соло.

Все музыканты, за исключением, естественно, Губермана, бегали, прыгали, веселились, как могли, и, судя по всему, получали большее удовольствие, чем те люди, которым пришлось выслушивать все это безобразие. Я долго ждал, не начнется ли битье гитар и разламывание барабанов и пианино, но, увы, этого не произошло. Наверное, нашим музыкантам все-таки чужды эти проявления «их нравов».

Кончился сейшн 15-минутным блюзом с прекрасным фоно, на котором играл неведомо откуда взявшийся Михаил Воробьев.

Чем же закончить отчет об этом событии? Пожалуй, вопросом: когда, когда, когда же, наконец, наши музыканты соберутся вместе и устроят должным образом отрепетированный и должным образом устроенный концерт рок-н-ролла?

=Петрович=

P.S. Стоит также отметить самоотверженную борьбу Марата (аппаратчика) с аппаратом, он был едва жив, но не сдался. А потом, ВИГ им. Чака Берри, бывало, вела себя и покруче: живо помню Гаккеля, размахивающего челлой над головами музыкантов (Вечер Востфака, «Эврика», 1977 г.) и Гребенщикова, кидающего в зал микрофонную стойку и дерущегося с Майком гитарами (там же, ПМ-ПУ, 1975) и т.д. Про Файнштейна я уж и не говорю. Неужто стареем?

Некоторое примечание от составителей данной книги: самое забавное, что основную часть данной статьи написал Майк, а постскриптум - Гребенщиков. Что ж, в те времена будущие борзописцы рока, видать, ленились, так что приходилось самим… (Оригиналы имеются в архиве «Рокси»)

«Рок-н-ролл». «Рокси» N3, 1978.

Вы любите рок-н-ролл? - это, конечно, очень неприличный вопрос, и чаще всего его и задавать не приходится. Поэтому вам обязательно нужно было быть на Примате, чтобы послушать, и главное, посмотреть почти что настоящее шоу (это лучше, чем сэйшен), которое давал «Аквариум». А кто еще, кроме него способен на такое?

Выступали они в составе: Боря Гребенщиков (вокал и несколько раз, ни к селу, ни к городу, губная гармошка), Михаил Файнштейн (бас), Сева Гаккель (кажется, вовсе не играл, но пел), и были они усилены участием Майка (гитара и иногда вокал) и Жени Губермана (весь вечер на барабанах).

Борис и Майк смотрелись вызывающе. Последний был несколько бисексуален: общий экстерьер + накрашенные глаза, но в сочетании с Синей Психоделической Робой они же придавали Майку несомненный шарм. А Гребенщиков, наоборот - огромен и силен, и у него были Рваные Джинсы и Желтые Носки, что давало повод думать о возвращении незабвенных 67-69 гг. К тому же много белого грима в сочетании с чернотой обведенных глаз.

Сама игра, не обманувшая ожиданий, строилась по образцу ВИГ им. Чака Берри. Как уже было сказано, все любят рок-н-ролл. А на Примате играли «Свит литтл сикстин», и «Би Бон а Лу-ла», и «Гет иг он», и все что хотите, даже медленный блюз «Драйв май кар». Это, кажется, предмет особой любви Майка.

Пели еще про то, что «Аи кэн гет но сатисфэкшн», что было абсолютной неправдой, так как удовлетворение было полным, как у публики, так и у музыкантов. Удивительно, как это могло получиться, потому что играли тихо, а это почти равно - плохо. Только виноват в том не «Аквариум», а «аппарат», недоброжелательный и грубый. А лажали круто, что и радовало. Уметь хорошо лажать - большое искусство, а они умеют. Кроме того, не так интересно было слушать, как смотреть. «Аквариум» очень вовремя напомнил, что быть рокером - означает не просто гнать публике рок-н-ролл, блюз или телегу. Потому-то шоу Бориса и Майка было достойно всяческих похвал.

Довольно некрасиво писать лишь о них двоих, но, в самом деле, создается впечатление, что вся прелесть приматовской сессии - их заслуга. И все же, полагаю, что именно Файнштейн и Губерман спасли дело от окончательной лажи. А вместо Севы на стуле в молчании сидела одинокая виолончель, всем своим видом намекая, что хозяин где-то неподалеку. И все-таки, хочется поговорить о тех двоих. Борис работал энергетическим фонтаном, размахивая микрофонной стойкой на краю сцены. Садился, ложился и падал на пол. Кидался пивными бутылками, которые непрерывно опустошал, чего и вам желаю.

Борис Гребенщиков