Право на рок

Бабушка умерла, когда ей было восемьдесят пять лет, а Мише - двадцать три года. Так что большую часть жизни его окружала неустанная забота и ласка. Миша вспоминал о бабушке всегда с неизменной любовью, нежностью и благодарностью, очень любил, когда она ему снилась, много рассказывал о ней своей жене Наташе.

Во времена моего детства и юности у нас было много родственников и родственные связи были крепки, надежны и играли большую роль в нашей жизни. В круг наиболее близких и дорогих для меня родственников входило примерно 25 человек. Это только те, с кем контакт был постоянным и осязаемым. Я хорошо помню, какую большую заботу и внимание проявляли ко мне мои тетки (мамины сестры) и их мужья, как близки были мне мои двоюродные сестры, как по-родственному заботливы, нежны и внимательны были мои крестные отец и мать, какими многочисленными и веселыми были семейные праздники. Я очень любила своих родных, очень им благодарна и признательна и даже представить не могу без них своего детства.

Ко времени рождения Миши родня наша заметно поубавилась и родственные связи были уже не столь тесны. Однако еще живы были наши родители, т.е. Мишины бабушки и дедушки, мои дяди и тети, мои двоюродные сестры, появилась новая поросль, но главным связующим звеном была, конечно, наша бабушка. Она чтила и уважала родственников, навещала их и принимала у нас. Постоянным ее спутником в походах к родне был, конечно, общий любимец маленький Мишутка. Все родственные связи поддерживались главным образом старым и малым.

В последние годы эти связи как-то ослабли, а во многих случаях и оборвались. Став взрослым, Миша уже не ходил в гости к родственникам и не поддерживал контакты с ними. Но детские воспоминания о родных людях, о том, как все его любили, как дарили ему подарки, как хорошо бывало в гостях и как было славно, когда гости приходили к нам, были в нем очень живы. Он любил вспоминать свои детские годы и всех тех, кто его в те годы окружал, кому он был близок и дорог. И я всегда очень радовалась, с какой теплотой и благодарностью вспоминал он уже большую часть ушедших от нас родных людей.

В детстве Миша очень любил отца, который уделял ему много внимания, интересовался его развитием, серьезно занимался его воспитанием. Миша долго и искренне верил, что его папа обладает чудесным даром доставать по-волшебному разные вещи: конфеты, яблоки, карандаши, игрушки и т.п., а также видеть на расстоянии и знать, как он себя ведет. «Папа, сделай мне по-волшебному яблок» - просил Миша. И яблоко появлялось. «Мой папа - настоящий волшебник, - говорил он, - потому что, если я хочу сладкое яблоко, то он достает мне сладкое, если кислое, то - кислое». Желаемое было большею частью в пределах достижимого, поэтому фокусы удавались. Для успеха волшебных дел создавался некоторый специальный тайный запас. Сохранилось первое Мишино письмо - послание отцу, написанное им в пятилетнем возрасте печатными буквами. Воспроизвожу его дословно и точно: «Дорогой спасательный папочка хорошо что ты спасайешь меня потому что хорошо мне. Миша».

По-моему, это настоящее объяснение в любви пятилетнего ребенка.

Когда Мише было 6-7 лет, отец полтора года находился в командировке во Вьетнаме, и Мишка очень скучал по своему доброму спасателю и волшебнику. Он собственноручно повесил фотографию папы над своим столиком, а однажды, услышав, как мы с бабушкой говорили о том, что нужно вычистить, проветрить и убрать пальто, Миша заявил: «Только не проветривайте и не убирайте папины пальто. Я их нюхаю». Мы очень удивились и спросили, зачем он это делает. Он ответил: «Когда мне скучно или плохо, я встаю под вешалку, забираюсь в папины пальто и нюхаю их. Пальто пахнут папой, и мне становится хорошо».

Одно время он был ужасным чистюлей. В воспитательных целях отец рассказал ему о микробах и даже показал их под микроскопом. Микробы произвели на него такое впечатление, что он стал мыть руки, лицо и даже ноги по двадцать раз в день, когда надо и не надо. Он был еще маленький, абсолютно самостоятельно этого делать не мог, и приходилось каждый раз ему в чем-то помогать. Сначала мы радовались этой повышенной аккуратности, но потом бесконечные омовения, особенно когда они бывали некстати, даже раздражали и сердили. Однако Мишка не сдавался и в своей борьбе с микробами проявлял редкостное рвение и настойчивость. Отец в этой борьбе с микробами и с нами, женщинами, был, конечно, на стороне сына.