Право на счастье (СИ)

Павел тихо пробормотал «всё сделаю» и сбросил вызов…

Как они живут? Практически не разговаривая? Жучок, утопленный Павлом под подкладку женской сумки в первую их встречу в «Маристрансе», фиксировал разговоры на работе, в транспорте, несколько раз Инга заходила к соседке, но дома она молчала. Или коротко отвечала на вопросы мужа. А он-то как раз интересовался. Первая запись была сделана на следующий день после разговора Прозорова с Таней и Ингой. У Горелова возникло много вопросов. Зачем их с Таней вызывали к директору? Какие вопросы задавали? Чем интересовались? Когда Инга сказала, что генеральный увидел синяки под водолазкой, Горелов вспылил, кричал «он тебя лапал?», но Инга спокойно ответила, что Прозоров случайно увидел цвет кожи, когда протянул руку для знакомства. Это была первая и единственная ложь.

Никита смотрел на размеры записанных ежедневных файлов и автоматически крутил колесом мышки, пролистывая короткие записи, что уже слышал. За этот месяц он не узнал ничего нового, но последняя папка, записанная вчера, его заинтересовала. Он включил микрофон и уже через несколько секунд готов был убить этого Горелова. Тот был явно пьян, чем-то или кем-то разозлён, сначала он угрожал Инге, говорил, что она ему надоела, что он с трудом терпит её саму и рождённого ею ублюдка в своём доме. Что она должна быть ему по гроб жизни благодарна, что он дал ей свою фамилию и спас от позора. Что её отчим своей смертью загнал его в кабалу, но больше он терпеть не намерен. Никита никак не мог понять, о чём же идёт речь, пока Инга не начала тихо отвечать. Она успела сказать только одну фразу, что им с дочерью некуда идти, после чего раздался звук пощечины, женский вскрик и громкий детский плач. По отдельным звукам и крикам он понял, что Инга как могла защищала дочь от обезумевшего мужа, принимая на себя все удары и оскорбления. Послышался грохот и скрежет, видимо упало что-то, на чём лежала женская сумочка, звук стал глуше, некоторые слова пропадали, но отчётливо слышался плач ребёнка и громкие звуки падающей мебели. Вскоре наступила тишина, видимо пьяный Горелов ушёл, а Инга шёпотом успокаивала дочь.

Запись прервалась. Никита посмотрел на экран ноутбука, на котором замерла кривая аудиограммы, и задумался. Он готов был сорваться хоть сейчас и забрать Ингу с дочерью. Но он не имел на это права.

Пальцы зарылись в волосы, сжались в кулаки, а перед его взором появилась мама, закрывавшая собой маленького Никиту, что стоял в углу, пряча голову от ударов пьяного отца. Однажды в один из таких страшных вечеров мама неудачно упала, ударившись головой, и через неделю оставила этот мир, так и не придя в сознание. Отца осудили, а малыш Прозоров попал в детский дом. Где научился защищать не только себя, но и своих друзей. Потом были бокс, борьба, служба в армии, работа в охранном бюро и, наконец, компания Соболевских, где он очень скоро стал начальником службы безопасности. Он был высоким, мощным, широкоплечим мужчиной, но в его душе всегда жил маленький испуганный мальчик, что потерял свою маму. И этот мальчик знал, как тяжело сейчас хрупкой женщине, которая защищала свою дочь.

А ведь точно! Она защищала свою дочь! Свою, к которой её муж не имел никакого отношения. Никита лихорадочно начал искать электронную папку, с которой всё началось, и где, как он надеялся, было доказательство его мысли. Группа крови родителей и ребенка! Вот она. Спокойно, Прозоров. Ты сейчас откроешь этот файл и внимательно всё изучишь, а потом позвонишь доктору Меньшакову, а ещё лучше Надежде Николаевне Демьяновой, и получишь ещё один факт. Факт чего? Лжи? Несовпадения? Тайны, которую до конца не могут разгадать его люди? Но это потом. Никита плавно нажал на значок и впился взглядом в буквы и цифры. Итак, Инга Горелова — первая группа, Дмитрий Горелов — третья группа, Эрика Горелова — вторая группа. Он быстро открыл таблицу и понял, что нашёл ответ: Эрика никогда не была дочерью Горелова. Тогда что скрывал их брак? И чьего ребёнка воспитывает охранник «Гусеницы»?

Никита быстро скопировал текст и таблицу и отправил по почте Меньшакову. Через несколько минут раздался звонок принятого сообщения. Доктор был краток: «Ты абсолютно прав».