Право на счастье (СИ)

— Позвольте нам остаться ещё на один день, я завтра же найду жильё.

— Можешь даже не стараться. — Никита забросил руки за голову и с хрустом расправил плечи. — Ни ты, ни Эрика из этого дома ни ногой. Я дал слово представителям внутренних органов, что вы останетесь у меня согласно программе защиты свидетелей. Так что тебе придётся смириться и принять этот факт. — Никита с удовольствием нёс чепуху, придумывая на ходу причины отказа и наблюдая, как меняется выражение лица у его девочки — от недоверия через удивление к едва скрываемой радости. — А сейчас пошли к дочери, что-то слишком тихо в доме. Подозрительно всё это.

***

Таня приоткрыла один глаз и поняла, что не знает, где находится. Последнее, что чётко отложилось в её гудящей от тупой боли голове, это голос Павла. А где он сейчас?

— Таня, как ты себя чувствуешь? — раздался рядом голос лучшего из мужчин, Таня распахнула глаза и обвела взглядом комнату, в которой находилась. М-да, минимализм никогда не входил в её приоритеты — кровать, стул, стол, тумба. А вот Паше надо бы отдохнуть. Осунувшееся небритое лицо, красные глаза, мятая рубашка с закатанными по локоть рукавами. А руки у него очень даже ничего: сильные, мускулистые, пальцы длинные, ладони широкие и, помнится, кожа немного шершавая.

Павел склонился к ней, поправляя подушку, Таня прикрыла глаза от удовольствия, вдыхая уже откуда-то знакомый аромат сандалового дерева.

— Павел Сергеевич, а мы где? Голова болит.

Земляной убрал с её лба волосы и тихо проговорил:

— Танюш, ты в больницу попала. Ты не помнишь ничего? Врачи предупреждали, что ты можешь забыть некоторые детали, но потом всё пройдёт. У тебя связки на ноге повреждены и сотрясение мозга. Так что голова ещё будет болеть. Но все говорят, что всё будет хорошо.

— Понятно. И правда ничего не помню, но догадываюсь, что в борьбе за здоровье пациента победили врачи, да?

Павел сдержанно улыбнулся и покачал головой:

— Ты и на том свете будешь смеяться и шутить?

— Вы себе не представляете, Павел Сергеевич, какое это счастье, когда рядом с мужчиной можно смеяться и шутить, а не хлопать ресницами, строя из себя прынцессу. А на том свете я буду токсично молчать.

— Может, тактично?

— Тактично каждый может, — пробурчала Таня и попробовала подтянуться вверх, спину сразу же прострелило резкой болью, девушка ахнула и с обидой посмотрела на Земляного: — А что у меня с кормой?

— Таня! — воскликнул Павел. — Где ты набралась такого? Чую, что с тобой скучно не будет. Кстати, ночью звонил генеральный, передавал тебе привет и пожелания скорейшего выздоровления.

— А почему он звонил? — серьёзно спросила девушка. — Павел Сергеевич, что вы скрываете? И как долго я ещё буду тут находиться? Боже, скоро же праздник, а я ещё подарки не купила!

— Таня, какие праздники, какие подарки?

— Как какие? Новогодние! А ещё надо Инге подарок… Инга… её не было на работе… Вы сказали… а потом крыльцо. — Таня замолчала, будто вернувшиеся воспоминания усилили головную боль. — Что с ней? И что было ночью?

Павел потёр пальцами уставшие глаза и тихо ответил:

— Таня, Танечка, я всё тебе расскажу, только ты не нервничай, хорошо? Отдыхай.

— Что с Ингой, Паша? — вдруг серьёзно спросила Таня, неожиданно переходя на «ты», и внимательно уставилась ему в лицо.

— Таня, я боюсь, что мой ответ может тебя расстроить. Но Инга сейчас с Никитой Юрьевичем у него дома.

Таня облегчённо выдохнула и прикрыла глаза:

— Слава Богу! Я думала, что что-то случилось. А почему ты решил, что меня эта новость расстроит?

Павел пожал плечами, опустил глаза и выпалил:

— Ну, ты с ним в ресторан ходила, мало ли…

— Не в ресторан, а в бар. Это во-первых. А во-вторых, дурак ты, Паша. Всё, я устала, спать хочу. — Она отвернулась к стене и замолчала.

Земляной вспомнил про её угрозу надеть короткую юбку, проглотил «дурака» и широко улыбнулся, наклоняясь вперёд и мягко касаясь губами девичьего затылка.

— Отдыхай, девочка моя. Я чуть позже заеду.

— Ананасов хочу… и рябчиков.

И тут Павел громко расхохотался, стараясь сдержать выступившие слёзы, аккуратно повернул девушку на спину и открыто посмотрел ей в лицо:

— Будут тебе и ананасы, и рябчики. И какава с чаем!

Таня облегчённо улыбнулась и тихо пробормотала:

— Иди, я действительно устала, но ты приходи скорее, ладно?

Павел кивнул и покинул больничную палату.

Прошла очередная рабочая неделя, Таня с тоской смотрела в окно, любуясь снегом и ярким солнцем. Ей было скучно, ужасно скучно. Учитывая то, что она не привыкла сидеть на одном месте больше нескольких минут, столь долгое пребывание в больничной палате да ещё и в одиночестве приводило её в ярость. Ещё эта нога! Она бы уже давно вышла на улицу, попробовала бы слепить снежок и запустить его куда подальше, а так приходилось сидеть в палате, ковылять в туалет и обратно, даже в коридор нельзя было выйти, потому что ей не могли пока подобрать костыли. А всё потому, что родилась мелкой!