Право на счастье (СИ)

— Лорд Анеро, — мужчины обменялись приветственными поклонами, но едва выпрямившись Ранаверн с нескрываемым злорадством добавил, — ваша бесконечная радость по поводу моего прибытия была отмечена мною еще накануне… Когда ваши портовые офицеры, продержали мой корабль до утра, не позволяя мне высадиться на берег!

Катарина, с нескрываемым удивлением обратила взор на лорда Анеро, однако доверенный императора был занят поиском достаточно вежливых фраз, для ответа разгневанному князю.

— Прискорбно слышать подобное, — нашелся Анеро, — но мы выясним причины столь… ответственного подхода к работе наших служб охраны. Приношу свои извинения, за причиненные неудобства. И прошу вас следовать за мной, князь Арнар, император ожидает вас.

Князь готов был рвать и метать, но… не подчиниться высочайшему повелению было бы неразумно. Катарина проводила его очаровательной улыбкой, на которую Ранаверн несколько раз обернулся.

К своему искреннему удивлению, Кати заметила как вслед за князем и лордом, галерею покинул и барон Вилленский. Вот это уже несколько удивило.

— Княгиня Арнар, — леди Днерин, неспешно подошла к девушке, — как же вы нашли в себе силы бежать от того, за кем уже готовы следовать почти все придворные дамы?

Насмешка, ирония и едва прикрытое любопытство. Катарина усмехнулась ей в лицо, идеально повторив выражение Алиссин. Леди побледнела, и невольно отступила на шаг.

Кати не собиралась удовлетворять чье бы то ни было любопытство, у нее были гораздо более далеко идущие планы. Обернувшись, она поискала глазами мать и сестру, и удивленно взглянула на вошедшего императора.

Ян, сжав губы от злости, не обращая внимания на поклоны придворных, стремительно подошел к ней и схватив за запястье прошипев:

— На пару слов, леди! — потащил упирающуюся Кати за собой.

Придворные проводили их шокированными взглядами, на матушку Катарина даже взглянуть не успела.

* * *

Хассиян протащил ее до конца галереи, и втолкнул в один из закрытых проходов. Еще несколько минут по узким лестницам и уже знакомый девушке императорский кабинет.

— А теперь сядь и послушай! — Ян силой усадил ее на кресло.

А затем начал мерить кабинет уверенными шагами. Кати, понимая, что выслушать придется, села удобнее, сложила руки на коленях, выражая готовность внимать его словам.

— Итак, у нас есть факт: Я не отдам тебя Арнару, — император остановился, пристально посмотрел на нее. — Этот выбор я тебе не предоставлю, Катарина.

— Какие громкие слова, — не удержалась от иронии Кати. Желваки на его лице заходили ходуном, но Хассиян сдержался.

— Теперь переходим к твоему выбору, — он придвинул стул, сел напротив. — У нас есть два варианта, Кати. Первый наиболее прост в исполнении, и мы будем вместе.

— Объявите меня своей фавориткой? — Кати усмехнулась. — Мой ответ — нет!

— Хорошо, — его глаза чуть сузились, выдавая ярость, но он вновь загнал эмоции под контроль. — Хорошо, Катарина! И даже если я, бесконечно обозленный твоим поведением, против данного решения, и даже если я считаю, что нужно было бы не отпускать тебя из Дартана вчера, а напоить и все же соблазнить, как и планировалось изначально… до твоей перевернувшей мой мир исповеди… Я все же принимаю твой выбор.

Он на мгновение опустил голову, тяжело вздохнул и продолжил:

— Второй вариант предложен твоим отцом. Изначально планировалось использовать Елизавету, но… она слишком наивна и легкомысленна и, к моему искреннему сожалению, на роль идола не подходит.

— Поясните? — Катарину встревожили его слова.

— Дева, — он вспомнил их разговор перед статуей, невольно протянул руку, больше всего на свете мечтая прикоснуться к нежному и любимому лицу, но сдержался. Безвольно опустил ладонь, не желая продолжать, все же заговорил. — Дева Ортанона, красивая легенда в которую так верит народ.

Император стремительно поднялся, отвернулся от Кати. «Не смей, не смей, — повторял он про себя, — стоять!» Сдержался, поражаясь собственному хладнокровию и выдержке, но повернуться боялся. Так и продолжил, стоя к Кати в пол оборота.

— Второй вариант это сделать тебя верховной жрицей забытого культа покровительницы слабых, защитницы народа, той самой Девы Ортанонской.

И все же обернулся, желая видеть ее реакцию. Кати задумчиво следила за каждым его движением, но на ее лице невозможно было прочесть, ни единой эмоции.

— Вы понимаете, о чем я? — недовольно переспросил Ян.