Право на убийство

На сей раз в следственном кабинете — не только Перфильев, но и адвокат Поровский. Весело начинается новая неделя!

— Вы были совершенно правы, — лениво бросает Марк Борисович. — Ваши отпечатки обнаружены только на стволе пистолета!

— Я могу быть свободен?

— Не торопите события, гражданин Семенов, — подает голос Яков Михайлович. — Пока вы нам еще необходимы!

— Но ведь я невиновен! — не слишком переигрывая, возопил я, — У меня от нар уже задница болит.

— Потерпите, еще немного потерпите, буквально день-другой, пока господин Перфильев оформит соответствующие документы, — взялся за свое адвокат.

Наша песня хороша — начинай сначала!

— Странные вещи получаются, Кирилл Филиппович, — продолжал следователь. — Этого капитана Изотова, у которого вы вырвали пистолет, так и не удалось найти!

— Ну и что?

— Когда вы объяснили, что «стечкиным» вам угрожал сотрудник милиции, а не наоборот, я начал верить в существование легендарной «Белой стрелы»! Ведь если не вы, то, по всей видимости, Изотов застрелил Гичковского!

— Логично.

— Но такого сотрудника в Приморском райотделе никогда не было! А по указанному им адресу на проспекте Добролюбова не жилой дом находится, а какая-то контора!

— Я-то здесь при чем? Может, фуфлыжная ксива у него была!

— Ну и нахватались вы всего за десять дней!

— С кем поведешься, от того и наберешься! Давайте поменяемся местами, посмотрю, как вы запоете через несколько часов. Во всяком случае от ваших «чего-с изволите-с» — камня на камне не останется!

Мне показалось, что Перфильев покраснел. Если так, то он не самый конченый следователь в мире. Обычно этих ребят смутить нельзя ничем.

Впрочем, Яков Михайлович быстро овладел собой и приобрел прежнюю окраску:

— Сотрудники милиции, задерживавшие вас в тот вечер, единодушны во мнении, что удостоверение, предъявленное капитаном Изотовым, было подлинным!

— В наших селениях есть такие Левши…

— Если бы документ вызывал хоть малейшие сомнения, ребята перезвонили бы в Приморское отделение и перепроверили личность этого человека.

— Мой сосед по камере утверждает, что в наше время вся милиция куплена братвой. Почему бы не допустить, что кто-то из отдела кадров или как оно там называется, торгует удостоверениями налево и направо…

— Ну, ты, полегче.

— Если вы хотите выяснить истину — научитесь слушать правду, сколь бы горькой она ни была!

Это цитата, но ни я, ни двое юристов, обхаживающих и облаивающих меня в унылом кабинете, не могут вспомнить, откуда она высыпалась.

— Убедил! Что ты знаешь еще об этом деле?

— Их было четверо. Допросите оставшихся троих.

— Допросил. Ездил в больницу к Кравченко, сегодня его выписывают. Вспоминал тебя добрым словом. В пятницу «сынка» вызывал, — Перфильев даже непроизвольно передернулся, вспоминая нечто с этим допросом связанное, — никаких зацепок. Друг друга они, Кравченко и… допрошенный, знают с детства, а вот мнимого Изотова — всего несколько дней. Познакомились в баре «Розмари», где они часто коротают вечера. Этот «капитан» имел уйму денег, если верить их рассказам… Странно для сотрудника милиции, не правда ли?

— Согласен! — без тени улыбки подтвердил я.

Ермильев специально работал на грани фола.

— Изотов три вечера подряд поил их на «халяву»!

— Ну и что из этого следует?

— То, что именно он замочил Гичку! (Кто там, что там говорил про жаргон?!) И никакой этот Изотов не милиционер, просто аферист, самозванец, наемный убийца! А «Белой стрелы» не существует в природе, иначе бы я знал о ней!

Примерно к такому выводу ты и должен подойти, господин следователь. Мы совсем не стремимся афишировать нашу деятельность.

Вслух же я сказал только:

— Это точно. Не поставить в известность такого крутого следователя никто бы не посмел!

— Не язвите, Кирилл Филиппович, — вмешался адвокат.

— Наша задача — обезвредить органы от таких оборотней, оградить честных бойцов правоохранительных органов от клеветы и наветов, — совершенно не обратив внимания на реплику своего товарища, Перфильев продолжал размышлять вслух. — Я подозреваю, что эта троица связана каким-то образом с нашим самозванцем. Закрыть «сыночка» не могу решиться — папаша шум подымет; Кравченко в больнице. Зато третьего я задержал на несколько суток и запер в «Крестах». Санкция прокурора имеется… Только как заставить его давать показания?

— У вас два способа — понты и пытки. Как его фамилия?

— Потемкин!

— Гм… Скажите ему, что Изотов раскололся. Все валит на него. Мол, и пистолет Потемкин достал, и Гичку он порешил… Снимите с него отпечатки пальцев, а затем объявите, что еще и эти «пальчики» нашлись на пистолете. Ответственностью за дачу ложных показаний попугайте…

— Да пробовал я уже все это, пробовал!

— И что?

— Клянется, что ничего про Изотова не знает. Познакомился с ним пятого января в баре «Розмари», где бухал с Кравченко и Родиным, это тот начальнический сыночек. В последующие вечера собирались в баре уже вчетвером. Ставил все время Изотов — денег не жалел. Видимо, гонорар за убийство Гички проматывал!

— Но за четыре вечера мог что-то увидеть, услышать и запомнить… — как бы рассуждая вслух, говорю я.