Право на власть

Это традиция. Князь не вмешивается в формирование долей, и первый вопрос всегда одинаков, как и ответ. Самый простой и надежный способ узнать отношение дружины к себе любимому. Выг, стоя жердью, принялся руководить погрузкой на подводы княжеской доли. Норманн сдержал слово и высек за пьянство своего «коммерческого директора». Сделал только одну поблажку, наказывал не прилюдно, а по-свойски, в конюшне.

Воины приступили ко второй стадии дележа трофеев. Добычу снова разложили на две кучи, одна из которых уйдет непосредственно участникам похода, вторая тем, кто оставался на сторожевой службе. Поглядывая на княгинь, которые заинтересованно следили за процессом, Норманн решил дождаться финальной стадии. Он хотел увидеть конечный результат, сколько получит рядовой боец, будь то корабельщик, лучник или мурман. Вот поделили по сотням и наконец завершающий этап, когда сотники начали называть имена «дюжих», как называли командиров первичных отрядов из дюжины воинов. Норманн подошел к одной из кучек, которая досталась норвежцу Локсельву и его братьям. Скрученные в рулон конские шкуры соседствовали со стоптанными сапогами, серебряными украшениями и рулоном хлопчатобумажной ткани.

– Хорошо твои дружинники живут! – Княгиня Курбская присела на корточки и принялась пересчитывать серебряные и медные монеты.

– Чего же своих не посылаете в набег на поганых? Войско вернется с добычей, и князь по праву с долей.

– Нельзя, под боком черемисы с бесермянами, и московский князь момент не упустит, обязательно за данью придет.

– Что за мечи стоят в твоей трапезной? – спросила княгиня Романова. По всей вероятности она захотела сменить тему разговора.

Чего они прицепились! Гуляли бы себе по бережку или вели светские беседы с Владимиром Даниловичем. Поселились в его тереме, ладно, не беда, места много, на всех хватит. К мечам чего прицепились? Сбылось предсказание Максима, Флейен с Бригген оставили дареное оружие и уехали в свои далекие фьорды. Надо отдать им должное, молодцы девки, судя по его доле, они крепко грабанули готландских купцов. И Лунд славно развернулся, по весне ушел на четырех драккарах, а сюда привел уже более двадцати карфи.

– Когда откроешь перед нами свои закрома? – спросила Мария Курбская.

– Если хотите, можно прямо сейчас посмотреть склады с полотном.

– Были мы там, твои люди лодки грузили с дарами для Валаама, вот и заглянули с твоим ключником на склад.

– Мою тафту видели?

– Я бы сказала, что лучше византийской, особенно понравилась крашенная в яркий горошек.

– Сейчас шерсть завозим, по зиме суконное дело откроем.

– Почему нас к плавильщикам меди не допустили? – обиженно спросила княгиня Романова.

– Воздух там тяжелый, – не моргнув, соврал Норманн, – надышитесь, потом кашель тяжелый начнется.

Он не хотел им показывать процесс отливки бронзовых пушек.

– Прости, князь, что разговор прерываю, – вмешался Дидык. – Антонио каронады на берегу поставил, за тобой послал.

– Зачем в озеро стрелять! Как мы расстояние измерим?

– Мы по мелководью, на тысячу шагов вешки поставили. Антонио говорит, что в воде ядро далеко не укатится.

– И мы пойдем! – решительно заявила княгиня Романова.

– От сильного грохота уши заболят, – попытался отговорить Норманн.

– Ничего, мы привычные.

Антонио с Ахиллом устроили-таки сюрприз. На берегу ровной линией стояла дюжина каронад и три пушки под пятикилограммовые ядра. Молодцы литейщики, копии сделаны – не отличишь от персидского оригинала, а крепостным орудиям сверху добавили прилив в виде драконьей морды. Получилось стилизованное под Китай украшение и вместе с тем прицел для наводчика. Справедливости ради надо сказать, что Ли Си-Джи с первого взгляда определил подделку, заявив, что у него на родине пушки обматывают змеиной кожей, драконы находятся по бокам, а в центре должен быть иероглиф «у-ди» («царь войны»). Но самым главным, на взгляд Норманна, оказалось другое высказывание. Китайцы продолжают изготавливать огнестрельное оружие, не опасаясь привлечь внимание оккупантов. Монголы остаются приверженцами своих традиций – лошадь, юрта, напасть, ограбить и убежать. Они в упор не видят новое оружие.