Право на выбор

— Эйленгар саарх-ит-ниол холле… — зашептала я сбивчиво, подхватывая странный напев и с силой сжимая в кулаке амулет. Точно такой же висел на шее у женщины, что находилась сейчас подо мной.

Наши голоса крепли, становились увереннее и наконец сплелись в единый узор, слаженным хором возносясь к небесам.

— Ни-каллес ар хэтху нара-асс
Этра-ди-алта виддаге кэрмэ…

Отзвучали последние слова, и мы одновременно выдохнули, устало и удовлетворенно. С Сульной все будет в порядке.

— Ты справилась, дитя! — Мягкий голос искрился радостью. — Теперь возвращайся. Пора.

Меня резко толкнули в спину, и я стремительно полетела вниз. К земле. К телу Нареченной Ночи. И дальше — в развернувшуюся передо мной обжигающую огнем и болью огромную воронку…

С трудом разомкнула свинцовые веки. Перед глазами все плыло, стены качались, то надвигаясь, то отступая, очертания предметов казались какими-то нечеткими, размытыми.

— Пить, — просипела почти беззвучно. Но меня услышали.

— Сейчас-сейчас, — забормотал знакомый голос. Гарард.

Меня бережно приподняли, и запекшихся губ легко коснулся прохладный край бокала.

— Примем отварчик, заедим порошочком и будем выздоравливать. Правда? — продолжал ворковать мэтр, аккуратно вливая мне в рот живительную влагу. — Как же вы нас напугали, сирра Кателлина!

Напилась, через силу проглотила какое-то мелко истолченное снадобье, горьковатой пыльцой осевшее на губах, и то ли задремала, то ли снова провалилась в беспамятство. Уже без всяких кошмаров и видений.

В следующий раз я очнулась от негромких требовательных голосов — над самым моим ухом о чем-то напряженно спорили. Не открывая глаз, стала прислушиваться: надо же разобраться, что случилось.

— Сиятельный саэр, вам необходимо поспать, — устало и безнадежно ворчал целитель. Похоже, он сам не верил в то, что удастся уговорить собеседника.

— Нет! — Хриплое раздраженное восклицание, и никаких объяснений. Савард был удивительно краток.

— Мы не знаем, как долго Кателлина пробудет в таком состоянии. — Надо же, и Кариффа здесь. — День, два, три… Даже Гарард дежурит по очереди с имперским целителем. Только вы все время сидите в этой комнате. Отдохните, обещаю, я ни на шаг не отойду от ее постели.

— Нет! — Резко, нетерпеливо, почти грубо.

— Господин, — сделал очередную попытку мэтр, — Повелитель уже несколько раз посылал за вами с четким распоряжением…

— Вы не понимаете слова «нет»? — Сиятельный говорил очень тихо, но в каждом его слове клокотал едва сдерживаемый гнев. — Прошлый раз я подчинился требованию императора, ушел перед тем, как Кэти очнулась. Вы понимаете, что это значит? — Теперь мужчина почти кричал. — Она вернулась и не увидела меня рядом. Больше этого не повторится. Я останусь здесь до тех пор, пока не буду уверен, что жизни и здоровью моей наиды ничего не угрожает. А с Раиэссом… потом поговорим.

— Но, саэр Крэаз…

— Вы оспариваете решение своего хозяина?

Даже мне стало не по себе от того пронзительного, жгучего холода, что сквозил в тоне Саварда.

Шевельнула рукой, то ли выдохнула, то ли простонала, приоткрыла ресницы и утонула в отчаянном, безумном взгляде.

— Кэти!

— Сирра, благодарение Ариву, вы снова с нами!

— Кателлина, ну наконец-то!

— Девочка моя, как ты? Скажи же хоть что-нибудь!

— Господин, отпустите сирру Кателлину, она еще слишком слаба, а вы так сильно ее… гм… стиснули. По-моему, ей больно.

— Пошел прочь, Гарард.

— Я никуда не уйду от своей пациентки. Мне нужно дать ей укрепляющий отвар, а вы мешаете. Да-да, именно мешаете! И не надо так сверкать глазами, лучше помогите, придержите сирру за плечи.

Нежась в крепких объятиях, слушала торопливую перебранку, следила за царящей вокруг суетой, купалась в радостных улыбках, и на душе становилось тепло.

После моего возвращения прошло несколько дней. Я много спала, глотала какие-то порошки и микстуры и постепенно выздоравливала. Сиятельный почти не покидал моей спальни. Просто лежал рядом, держа меня за руку, иногда бережно прижимал к себе, зарывался лицом в волосы, коротко вздыхал и затихал. Порой по ночам, неожиданно проснувшись, ловила на себе его пристальный взгляд. Обнаружив, что я открыла глаза, он резко отворачивался, словно его застигли врасплох за каким-то неблаговидным делом, вставал и исчезал в гостиной.

Несколько раз пыталась заговорить о том, что случилось, но меня твердо прерывали и объясняли, что всему свое время. Сейчас самое главное — лечение. Единственное, что удалось выведать, — я около пяти дней пролежала без сознания, из них первые три находилась на грани жизни и смерти. Гарард и Кариффа оказались заодно с Крэазом: от них тоже ничего нельзя было добиться. А кроме них и Юнны с Идой ко мне больше никого не пускали.

Однажды из гостиной раздался голос императора. Савард тут же вышел, плотно прикрыв за собой дверь, и все звуки моментально стихли — наверное, полог тишины набросили. О чем мужчины разговаривали, не знаю. Скоро сиятельный вернулся — сосредоточенный, злой, с плотно сжатыми губами и трепещущими от гнева ноздрями. Больше нас не беспокоили.